Журнал Московской Патриархии 04-2001

ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ

04-2001

ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ

Интервью митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла,
Председателя Отдела внешних церковных связей,
для "Журнала Московской Патриархии"

       - Ваше Высокопреосвященство, мы поздравляем Вас со знаменательной датой - 25-летием архиерейской хиротонии. Подводя итоги этого важного периода Вашей жизни и опираясь на свой богатый опыт святительского служения, высшего в Церкви Божией, скажите, какую сферу церковной деятельности Вы считаете сегодня самой важной?
       - Миссионерскую работу и религиозное образование. Конечно, в центре Церкви - совершение Евхаристии. Молитва и богослужебная жизнь - сердцевина, центр всей деятельности Церкви. А если говорить о конкретных задачах, то это в первую очередь миссия, миссия с большой буквы. Совершенно неправильно думать, что миссией должны заниматься миссионеры, что нужно создавать какой-то корпус миссионеров. Кстати, до революции существовали епархиальные миссионеры, но эффективность их деятельности была очень низкой. Русская Православная Церковь по-настоящему занималась миссией в Китае, в Японии, на Алтае, на Аляске, а вот у себя дома, в России, миссией Церковь практически не занималась. Потому что религиозность в народе традиционно была высокой и задача заключалась только в том, чтобы эту религиозность организовать. Создавались приходы, строились храмы, монастыри, в которые приходил народ. Слово "приход" - от слова "приходят". А каково место священника в приходе? К нему приходят и его задача - встретить людей. Надо помолиться с ними, сказать им слово, но приходят они сами, а не священник идет к ним.
       Миссия - это движение навстречу людям. Вот чем миссия отличается от проповеди. Миссия - это движение к людям. Я часто употребляю для доказательства этого тезиса известный стих из Евангелия от Матфея: Шедше, научите вси языцы (Мф. 28, 19). Мы мало внимания обращаем на первое слово: шедше, то есть идите и научите. Идите навстречу людям. А мы навстречу людям не идем. Мы ждем. И это не просто какая-то наша леность или отсутствие чувствительности, это просто традиция, мы так сформировались на протяжении тысячелетия. На протяжении почти тысячи лет уровень религиозности в русском народе был очень высок, и Церковь к этому привыкла. В советское же время ни о какой миссии нельзя было и говорить - нужно было просто выживать. А сейчас мы строим храмы, открываем новые монастыри, но может получиться так, что в эти храмы и монастыри народ не придет, потому что люди не научены. Будут проходить мимо церкви и им в голову не придет зайти в нее. Поэтому наша задача заключается в том, чтобы выйти из храма навстречу людям. Вот это и есть миссия. И этим должны заниматься не отдельные профессиональные миссионеры, а вся Церковь - и иерархи, и священники, и миряне. Почему нет священников на заводах, на фабриках, на вокзалах, в транспорте? Почему Церковь отсутствует в аэропортах? Там, где люди подвергаются повышенному риску? Для того чтобы начать это новое движение, мы должны осознать, что настало время, что если мы не сделаем этого шага навстречу людям, то может быть поздно.
       - Какой в связи с этим должна быть информационная политика Церкви? Это один из важнейших вопросов общецерковной жизни.
       - Если говорить о миссии, о движении навстречу людям, то ведь имеется в виду не только движение в прямом смысле - пешком или на машине, это в первую очередь движение интеллектуальное. В этом смысле средства массовой информации - основное средство миссии. На заводе священника могут услышать десятки, ну, сотни людей, а слово, обращенное через средства массовой информации, дойдет до десятков, сотен тысяч людей. Надо понимать, что наши церковные газеты и журналы - это средство миссии. Образ Церкви, возникающий с помощью печатного слова, должен быть понятен и привлекателен.
       - Все недостатки нашей информационной политики особенно ярко проявились в истории с ИНН. Каково Ваше мнение на этот счет?
       - В связи с этой историей возникают такие мысли. Есть некие волны, которые будоражат церковную жизнь. Первая такая волна была связана с темой: Церковь и КГБ, вторая - с экуменизмом, третья - с канонизацией Царской Семьи, теперь - с ИНН. И я спрашиваю: это что - случайность? Причем все эти проблемы такие волнения создают внутри Церкви, что возникает угроза раскола. Когда говорят, что 80 священников одной из епархий готовы уйти в раскол из-за ИНН, значит это не случайное явление. Я хорошо знаю, как, например, в отношении экуменизма вся эта деятельность оплачивалась из-за рубежа. Есть силы, которые работают против Русской Церкви. Мы проследили каналы доставки информации и материальных средств - средства тратятся огромные. Когда газеты с будоражащей церковную общественность информацией, издаваемые людьми, которые "раскачивают лодку", рассылаются бесплатно по всем приходам и монастырям, я спрашиваю: на какие деньги? Почему сегодня у Русской Церкви нет денег, чтобы издать и бесплатно разослать материалы Юбилейного Архиерейского Собора? То, что просит каждый священник. Нет средств, чтобы в 20 000 адресов эти документы направить. А у этих людей есть средства. За всем этим стоит чья-то направляющая рука, это часть борьбы с нашей Церковью. И народ наш должен это знать. Нужно заканчивать "раскачивание лодки". Помните, что если сам человек не хочет попасть в лапы к дьяволу, то никогда никакими магическими цифрами и словами этого сделать с ним нельзя.
       Но есть еще одна серьезная проблема: характер религиозности многих наших людей. В ней сильно присутствие обрядоверия, магизма. Приходит человек в храм и спрашивает: к какой иконе свечку поставить? Потому что свечку надо ставить к "правильной" иконе, чтобы помогло! Это же магический подход. Не просто ты приносишь свечу как жертву, как символ своей любви к Богу или к конкретному святому, как выражение своей надежды на Господа. Нет, это плата за конкретную услугу. Магизм есть утилитарное использование потусторонних сил. Не нужно нравственного усилия, не нужно духовного напряжения - человека спасает обряд, действие. Это вошло в плоть и кровь многих наших людей. И старообрядческий раскол произошел именно на этой почве. Это самое тонкое место в церковной жизни, потому что все идеи подобного рода будоражат сознание. Вот сейчас ИНН: цифры могут меня погубить, анкета может меня погубить помимо моей воли. Не мои дела, а какие-то магические цифры... И этим больны не только люди малообразованные, малоцерковные, но и церковные люди, и образованные тоже, к сожалению. Вопросы, которые задают вновь приходящие в Церковь, часто поражают магическим отношением к духовной реальности.
       Но в этой проблеме самое важное, чтобы от слухов и разговоров не перешли к действиям. Чтобы кому-то в голову не пришло, что пора действовать. Потому что очень много в нашем обществе сил, которые заинтересованы в ослаблении Церкви. Например, по событиям на Украине, в Эстонии мы видим, что это действия извне, снаружи, это стрелы, которые вонзились в церковное тело и разорвали его. Я думаю, что и в нашем обществе есть силы, заинтересованные в ослаблении церковного влияния.
       - Владыка, Вы по роду своей деятельности имеете дело с государственной властью. Как Вам кажется, она сейчас действительно настроена по отношению к Церкви благожелательно?
       - Понятие власти - очень сложное понятие. Власть - это люди. Если говорить о Президенте, то он открыт, мы видим его открытость, готовность к диалогу. Но власть - это многослойный пирог, есть разные уровни власти и на этих уровнях разные люди. Я хотел бы совершенно откровенно сказать, что многие вопросы церковно-государственных отношений не решаются. Мы ставим эти вопросы, а они не решаются. И происходит это потому, что есть люди, которые активно против того, чтобы эти вопросы решались. Эти люди во власти. Но если вы спросите: это что, сам институт власти в России сегодня против Церкви, я отвечу: нет. Конституционно, с точки зрения закона нет никаких оснований для дискриминации Церкви, но на уровне конкретных людей, конкретных чиновников такие проблемы есть. Кто-то использует свою личную власть для компрометации Церкви.
       Мы должны в открытом и честном диалоге с обществом расставить все по своим местам. Нужно обращаться к обществу, обсуждать церковную проблематику и создавать благоприятный климат вокруг всех этих проблем. Ведь общество ждет от Церкви конкретных шагов и действий. Если мы не помогаем бедным, если мы не помогаем наркоманам, алкоголикам, если мы не помогаем беженцам, престарелым, то на нас показывают пальцем и говорят: а где же вы? И правильно показывают - это дело Церкви. Но для того чтобы придти в дом престарелых, нужно что-то в этот дом принести с собой, а чтобы что-то принести, надо это купить. Церковь не может развивать свои социальные программы без финансовых средств, а средств сегодня нет. Некоторые говорят, что в этом нет никакого недоброго умысла, но получается так, что Церковь оттесняется в то же самое гетто, в котором она находилась во времена советской власти. Тогда мы могли только служить и молиться, мы не имели права заниматься социальной работой. Но тогда было такое положение в стране - по закону Церковь не имела прав, она была оттеснена в гетто. А сегодня экономически Церковь в это гетто выдавливают. Обстоятельства в стране выдавливают. И мы очень скоро можем там оказаться. Кроме того, и в самой Церкви есть люди, которых это очень устраивает, потому что гораздо проще заниматься только чисто богослужебной деятельностью, привычной. Многие священнослужители к этому привыкли, зачем им куда-то еще идти и что-то еще делать? Поэтому здесь может произойти совмещение разных сил. И Церковь действительно может оказаться в изоляции.
       Нужно привлекать грамотных и культурных людей, чтобы они работали для Церкви, особенно в сфере образования, в средствах массовой информации. У нас не хватает для этого духовенства, и часто священнику действительно трудно заниматься подобным делом. Это не его дело. Я сужу по своей епархии. У нас в большинстве школ области преподаются "Основы Православия". Преподают светские преподаватели, которых мы подготовили - просто пригласили верующих преподавателей любого предмета, всех, кто пожелал преподавать наш предмет, пройти у нас специальное обучение. На специальных семинарах они такое обучение прошли и теперь преподают, и очень успешно. Священник не может так работать с детьми в школе, как профессиональный педагог. Конечно, есть отдельные священники, которые блестяще совмещают свое служение с педагогической деятельностью, педагоги по призванию или по образованию. Но в большинстве случаев священнику трудно найти общий язык с детьми, особенно с маленькими. Нужна соответствующая подготовка и владение методикой. То же самое в отношении средств массовой информации. Здесь тоже должны работать профессионалы. И такие люди есть в нашем обществе. Это наш Божий народ.
       - Основная сфера Вашего служения в последние десять лет как Председателя Отдела внешних церковный связей - международная политика нашей Церкви, а также ее взаимодействие с государственными структурами и обществом. Каково здесь положение дел?
       - Сейчас очень меняется присутствие Русской Церкви в дальнем зарубежье. Большое количество наших людей выезжают за границу - на отдых, для работы и т. д. И поэтому ожили наши приходы - они стали в полном смысле слова настоящими приходами. Достаточно сказать, что, например, в Берлине в кафедральном соборе на Пасху собирается около трех тысяч человек и храм не может вместить всех. А каждый день за Литургией молятся 300-400 человек - это нормальный городской приход. То же самое происходит и в других больших городах, столицах Западной Европы и в Америке. Но не только там, наши люди появляются и в Латинской Америке, и в Африке, и в Азии. Например, мы открыли приход в Таиланде, в Бангкоке, и есть потребность открывать храмы в других азиатских странах. То же самое я бы хотел сказать о Скандинавии: у нас было всего два прихода в Хельсинки, а сегодня приходы есть и в Швеции, и в Норвегии, и в Дании.
       Нужно сказать, что люди, живущие за границей, очень нуждаются в храме, потому что чаще всего это не очень устроенная публика. Им нужно место для встречи, им нужна связь с родной землей. И посещая храм, они, конечно, эту связь чувствуют. И кроме того, в тех экстремальных условиях, в которых многие из них живут, им особенно нужна духовная поддержка. Поэтому многие из тех, кто в России не ходил в церковь, оказываясь за границей, становятся верующими христианами. Я был поражен нашим новым приходом в Ставангере, в Швеции. Костяк прихода составляют современные русские деловые люди, работающие в местной нефтяной промышленности, очень хорошо обеспеченные, из бывших высокопоставленных советских семей. Они своими руками создали приход, и прекрасный приход. Собираются строить храм. Никто из них, будучи в России, в церковь не ходил. Эти люди пришли к Богу только оказавшись в зарубежье. Поэтому в последние годы сильно расширяется пастырское направление в нашей работе. Конечно, сохраняются и церковно-дипломатические функции Отдела, которые тоже имеют очень большое значение, потому что через сеть наших представительств за рубежом мы поддерживаем связь со всем миром - и с политическими структурами в других странах, и с властями, со средствами массовой информации, с деловым миром и это имеет большое значение с точки зрения веса нашей Церкви, ее престижа на международной арене. Но, как я уже сказал, значительно расширяется чисто пастырская работа, потому что увеличивается число приходов, наполняемость этих приходов, сегодня это очень важное направление.
       - Владыка, расскажите, пожалуйста, о нынешней ситуации в отношениях с Русской Зарубежной Церковью.
       - На своем последнем Архиерейском Соборе они приняли решение о создании специальной комиссии для диалога с нами, назначили в эту комиссию очень умеренных, разумных людей, образовали подобие Отдела внешних церковных связей во главе с архимандритом Иоакимом. Я с ним встречался, и он произвел на меня хорошее впечатление - разумный, спокойный человек. Но, к сожалению, официально мы не получили никакого уведомления о том, что такая комиссия создана. Никто официально не предложил нам начать диалог. Может быть, это ошибки в делопроизводстве, а может быть, и не только в делопроизводстве. Может быть, это некоторая позиция, нежелание пока вступать в контакт. Я глубоко убежден в том, что исчерпаны все причины - исторические, психологические, политические, которые спровоцировали этот раскол, которые его поддерживали и питали. Все закончилось - нужно это ясно понять. И я думаю, что сегодня большинство верующих и духовенства Зарубежной Церкви это понимают. Чем дольше затягивается решение этого вопроса, тем больше опасности для Русской Зарубежной Церкви самоизолироваться. Потому что никто не может понять, почему сегодня часть русских православных людей, живущих вне России, не желают иметь общения с Матерью-Церковью. Все аргументы против: экуменизм, канонизация Царской Семьи, сергианство - все это исчерпано. Достаточно ознакомиться с "Основами социальной концепции", принятыми на последнем Архиерейском Соборе, чтобы ясно увидеть, что никаких страхов, связанных с сергианством, быть уже не может, потому что ни одна Церковь не заявляла того, что заявила наша Церковь в отношении власти в этом документе. Совершенно ясно и определенно очерчено наше отношение к инославию в документе, который тоже был принят на Соборе. Канонизирована Царская Семья. Но теперь некоторые наши недоброжелатели в Русской Зарубежной Церкви говорят, что якобы мы не так относимся к нашей власти. Но это уже похоже на какой-то бред, потому что в нашем отношении к власти нет ничего, что бы могло травмировать даже самую чуткую христианскую совесть. Наша Церковь имеет партнерские отношения в диалоге с властью и ведет этот диалог достойно.
       Известно, что в самом руководстве Зарубежной Церкви сейчас определенный раскол. Я очень надеюсь на то, что новые люди, которые приходят там к власти и которых я оцениваю положительно с точки зрения нашего диалога с ними, осознают необходимость решить эту проблему.
       - Владыка, и последний вопрос - традиционный: каковы Ваши пожелания "Журналу Московской Патриархии"?
       - Я бы хотел пожелать, чтобы "Журнал Московской Патриархии" доходил не просто до каждого прихода и до каждого священника, но до каждой верующей семьи. Тираж журнала должен составлять 50 000, 100 000, поэтому я желаю, чтобы скорее увеличилось число подписчиков, чтобы журнал помогал нам развивать внутрицерковные связи, чтобы люди знали о том, что происходит в Церкви, чтобы через "Журнал Московской Патриархии" они получали материалы, необходимые и для сердца, и для разума.

С митрополитом Смоленским и Калининградским КИРИЛЛОМ
беседовала ответственный секретарь
Издательского Совета Московского Патриархата
М.В. ЖИЛКИНА