 |
ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
| 10-2009 |
ВОСПОМИНАНИЯ
Памяти Алексея Сергеевича Буевского
Алексей Сергеевич Буевский более шестидесяти лет отдал служению Церкви. Он трудился в Отделе внешних церковных связей, начиная с момента образования этого Синодального учреждения в 1946 году и до последних дней своей жизни.
Первый раз об Алексее Сергеевиче Буевском я услышал осенью 1982 года, когда, поступив в институт, начал внештатно сотрудничать с Издательским отделом Московского Патриархата.
Однажды, готовя к публикации материал в «Журнале Московской Патриархии», я просматривал список ответственных сотрудников редакции, которым полагалось визировать материал, и увидел фамилию А.С. Буевский. «А это кто такой?» – спросил я довольно бесцеремонно, так как уже знал почти всех сотрудников Издательского отдела. «Ну, ты даешь! Таких людей надо знать. Это же ответственный секретарь ОВЦС, член нашей редколлегии. Ну, проще говоря, главный наш цензор!» – ответили мне назидательно.
Надо сказать, что в течение долгого времени образ «главного цензора» – а в моем юношеском сознании это сразу приобрело негативный оттенок – мешал моему восприятию Алексея Сергеевича. К тому же в среде молодых сотрудников митрополита Питирима было весьма распространено легкое фрондерство. Помнится, придя в очередной раз на Погодинскую улицу после панихиды по Л. И. Брежневу, я спросил, почему вместо запевов «Упокой душу усопшего раба Твоего» пели «Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев». «А это ты спроси у Буевского», – ответили мне с улыбкой.
Поэтому, когда уже в конце 1980-х годов меня послали в ОВЦС срочно отвезти А. С. Буевскому один из материалов, особого воодушевления я не испытывал. Хотя сам облик Алексея Сергеевича, которого я впервые увидел на пресс-конференции на Погодинке еще в 1983 году, мне очень импонировал. В нем было что-то очень несоветское, как тогда говорили, «старорежимное».
И вот я вхожу в большой кабинет на втором этаже Отдела внешних церковных сношений. Первое, что меня просто «убило», была удивительная деликатность Алексея Сергеевича. Что греха таить, высокомерие и небрежность в общении со стороны работников церковного аппарата – вещь далеко не самая редкая. А тут... «Вы, пожалуйста, присаживайтесь», – сказано было с таким выражением, как будто в кабинет вошел как минимум архиерей, а не 25-летний референт Издательского отдела. Дальше – больше: «Знаете (любимое вводное слово Алексея Сергеевича), вы меня извините, я ненадолго отойду. Вы меня сможете подождать?» Я от удивления что-то промямлил... К сожалению, сейчас уже не вспомнить, как мы расстались, но уверенно могу сказать, что покидал я кабинет с искренним чувством восхищения перед этим удивительным человеком.
С тех пор, бывая в ОВЦС, я каждый раз старался заглянуть к Алексею Сергеевичу. Всегда поражала та легкость и стремительность, с какой, несмотря на возраст, он перемещался по коридору и буквально влетал в свой кабинет. Алексей Сергеевич всегда интересовался моими делами. Радовался успехам, находил удивительные слова утешения и ободрения, если не все у меня складывалось гладко.
Со своей стороны, я расспрашивал Алексея Сергеевича о его работе в Церкви. Он охотно рассказывал, как пришел работать в Отдел внешних церковных сношений, начиная с момента его образования в 1946 году, еще будучи студентом Московской духовной академии. Начинал с должности архивариуса, затем работал секретарем. На момент нашего знакомства А.С. Буевский уже много лет занимал должность ответственного секретаря ОВЦС. Очень ярко он вспоминал приснопамятных митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича), первого председателя отдела, и его преемника митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова), под руководством которых он проходил первые десятилетия своего церковного послушания.
Еще одно мое яркое воспоминание связано с его очень трепетным, нежным отношением к своей супруге Тамаре Владимировне, которая тогда очень тяжело болела. Не стесняясь моего присутствия, Алексей Сергеевич очень часто справлялся по телефону о ее самочувствии, ласково называя ее Тамарочкой.
Много позже, когда были изданы воспоминания митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима, я узнал, что именно будущий митрополит стал «виновником» знакомства своего однокурсника по академии со студенткой Московского университета Тамарой. Произошло это в тогдашней Ленинской библиотеке. «Как-то раз, – вспоминает митрополит Питирим, – когда мы шли по коридору библиотеки, я, услышав дробный стук каблучков, сразу понял, что это не мужская походка, и остановился у двери, чтобы пропустить. А Буевский решил, что я пропускаю его, устремился в проход, и в дверях они со всей силы столкнулись лбами. Она пискнула, он ойкнул – зато на следующий день у него появился повод осведомиться о ее здоровье, поскольку у самого на лбу выросла шишка. А через год они уже венчались в Брюсовском храме, и я был шафером на свадьбе».
Отличительной чертой Алексея Сергеевича была также способность живо откликаться на проблемы совершенно незнакомых людей. В июле 1994 года мне пришлось отпевать одного трагически погибшего друга. Дело было в подмосковном Подольске. В одном из друзей покойного, хотя он и не был одет в рясу, я почему-то сразу почувствовал священника. Мы разговорились. Оказалось, что батюшка рукоположен в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей, но мечтает воссоединиться с Патриаршей Церковью. Горячо поддержав желание своего нового знакомого, я обещал ему, что попытаюсь что-нибудь разузнать для него. После недолгого раздумья я поспешил к А.С. Буевскому. Алексей Сергеевич меня внимательно выслушал и сказал: «Пришлите ко мне своего знакомого». Примерно через месяц я по обычаю зашел проведать Алексея Сергеевича. «Вы знаете, а с вашим знакомым все в порядке, – сказал он сразу же после слов приветствия, – я уже передал его очень хорошее письмо Его Святейшеству, и Святейшему оно очень понравилось. Так что не волнуйтесь». Упомянутый мною священник уже много лет служит в одном из храмов города Москвы.
Последняя наша встреча с Алексеем Сергеевичем произошла за год до его кончины. Ей предшествовало одно важное событие. В 2006 году Великая княгиня Мария Владимировна учредила серебряную медаль «За усердие и помощь» для поощрения наиболее заслуженных лиц. При составлении списка первых десяти номинантов возникла мысль включить в их число и А. С. Буевского, однако сделать это, не испросив благословения митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, было бы нетактично. Митрополит Кирилл горячо поддержал эту идею: «Кого же, как не его! Это же живая история нашей Церкви!» К сожалению, из-за уже не очень крепкого здоровья Алексей Сергеевич, хотя и продолжал работать в ОВЦС консультантом, но на рабочем месте бывал не часто, и реализовать задуманное удалось лишь зимой 2008 года.
21 января вместе с протоиереем Всеволодом Чаплиным мы подъехали к типовой советской многоэтажке на юго-западе Москвы. Дверь открыла дочь Алексея Сергеевича Александра. В коридоре нас приветствовал сам хозяин. За прошедшее с последней нашей встречи время он отпустил бороду, к тому же и привычные всем очки оказались сломаны, и в первый момент я его даже не узнал. Когда улеглось волнение, я вручил маститому старцу награду. Его реакция меня просто потрясла. «Это самая большая награда в моей жизни», – сказал со слезами на глазах человек, имевший почти все церковные награды и немало государственных.
За чашкой чая Алексей Сергеевич рассказал нам, что родился 21 июня 1920 года в Костроме в дворянской семье, где свято соблюдались традиции дореволюционной России. Вскользь упомянув о своем участии в войне и учебе в Институте связи, он заговорил о своем поступлении в Богословский институт и знакомстве с будущим митрополитом Питиримом. Эта тема была особенно дорога нам с отцом Всеволодом. Мы не успели заметить, как быстро пролетело время, и нам уже надо было прощаться. Напоследок у меня возникла идея записать воспоминания «живой истории» на профессиональную видеокамеру. «Для этого мне надо обязательно взять благословение у митрополита Кирилла», – весьма твердо ответил человек, еще недавно с трудом сдерживавший слезы. Я попытался было настаивать, предложив сначала записать воспоминания, а затем отснятое показать Владыке, но со мною уже говорил не согбенный болезнями и возрастом старец, а несгибаемый ветеран церковной дипломатии.
Я покинул уютную квартирку Алексея Сергеевича со щемящим чувством, что интервью так и не состоится. Тогда же я понял, сколь глубоко было наше непонимание того тяжелого подвига, который нес А.С. Буевский долгие годы, служа Церкви в нелегкие советские времена. Придя работать в Церковь при Сталине, пережив Маленкова, Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко и даже Ельцина, Алексей Сергеевич лучше других понимал подлинный вес человеческого слова. И если порой слову предпочитал молчание, то имел на это выстраданное право.
В ночь на 9 апреля 2009 года Алексей Сергеевич скончался. На третий день его отпевание совершил председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата епископ Волоколамский Иларион – шестой по счету председатель ОВЦС, при котором пришлось Алексею Сергеевичу трудиться на благо Церкви. Отпевание совершалось в храме Воскресения словущего на Успенском Вражке (или Брюсовском, как его всегда именовали старые москвичи). В этом храме он когда-то был алтарником, здесь он венчался со своей Тамарочкой, здесь же провожал ее в последний путь.
«Основная часть жизни Алексея Сергеевича выпала на то время, когда Церковь была гонимой, когда руководству Церкви приходилось с большим трудом, а иногда и с риском для жизни строить отношения с властью, настроенной по отношению к Церкви враждебно, – сказал в своем надгробном слове владыка Илларион. – Тогда требовалась особая мудрость и особое мужество для того, чтобы быть членом Церкви, тем более ответственным за церковную работу; быть человеком, который всегда на виду, человеком, на котором в каком-то смысле лежит ответственность за контакты между Церковью и безбожным государством. Таким человеком в 40–80-е годы был Алексей Сергеевич».
Чуть позже мне выпала честь предать земле своего старшего товарища. Стоя у свежей могилы Алексея Сергеевича на Ваганьковском кладбище, я не мог сдержать слез, произнося слова благодарности одному из тех великих людей, кто сохранил для нового поколения самое дорогое наше достояние – Русскую Православную Церковь.* * *
СПРАВКА
Алексей Сергеевич Буевский (21. 06. 1920–09. 04. 2009)
Алексей Сергеевич Буевский родился в 1920 г. в Костроме. В 1951 г. окончил Московскую духовную академию с ученой степенью кандидата богословия. Он трудился в Отделе внешних церковных связей, начиная с момента образования этого Синодального учреждения в 1946 г. и до последних дней своей жизни. Первые десятилетия своего церковного послушания А.С. Буевский проходил под руководством приснопамятных митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича), первого председателя Отдела, и его преемника митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова). Сначала в должности архивариуса, затем секретаря, ответственного секретаря и консультанта Алексей Сергеевич Буевский трудился в ОВЦС при всех его председателях, в том числе Святейшем Патриархе Кирилле и нынешнем главе Отдела архиепископе Волоколамском Иларионе.
А.С. Буевский принимал непосредственное участие в становлении и развитии внешней деятельности Русской Православной Церкви: в углублении братских связей с Поместными Православными Церквами, межхристианском диалоге, контактах с межрелигиозными организациями. В течение ряда лет он был членом редакционной коллегии «Журнала Московской Патриархии» и сборника «Богословские труды». Алексей Сергеевич Буевский имел степень доктора богословия и был удостоен высоких церковных и государственных наград.
