 |
ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
| 03-2010 |
ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ
Нива благодатная
К 70-ЛЕТИЮ АРХИЕПИСКОПА КРАСНОЯРСКОГО И ЕНИСЕЙСКОГО АНТОНИЯ
Без малого двадцать лет архиепископ Антоний возглавляет Красноярскую епархию после ее воссоздания Определением Поместного Собора в 1990 году. О жизненном пути владыки и о его ревностном служении Церкви и Отечеству – наш сегодняшний рассказ.
Семь десятилетий жизни и трудов владыки Антония вместили в себя несколько эпох – от «пятилеток безбожия» до «перестройки» и возвращения Церкви в общественную жизнь России. Но независимо от политической ситуации и испытаний, выпадавших на долю Церкви, иерарх всегда мог бы повторить слова апостола Павла: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4, 7).
Иван Иванович Черемисов, будущий архиепископ Антоний, родился 17 ноября 1939 года на станции Терновка Воронежской области в большой крестьянской семье. Его отец, Иван Федорович Черемисов, пройдя Великую Отечественную войну, считал, что своим чудесным спасением от плена и пули врага он обязан Спасителю, Божией Матери и святым угодникам. Об этом он рассказывал по возвращении с фронта детям. Становилось ясно, что как бы невыносимо ни угнетались народ и его Церковь до страшной войны, а воевать с фашистским зверем стало кровным делом этого народа, на который благословила его преследуемая самими же русскими людьми при молчаливом попустительстве миллионов, поруганная, новомученическим венцом увенчанная Церковь. Односельчанами Черемисовых война воспринималась как страшное, но неизбежное следствие греховного небрежения своим долгом пред Церковью, пред Богом, от которого народ в революционное и послереволюционное времена отшатнулся, прельщаемый и запуганный. В этом было различие отношения народа к войне Отечественной и к другой войне – братоубийственной, гражданской, которую крестьяне не приняли, участие в которой оказывалось вынужденным.
Огромную роль в судьбе будущего архипастыря сыграла его мать Анна Ивановна (в девичестве Теплякова). Глубоко верующая, заботливая и хозяйственная, она всю жизнь положила на воспитание своих многочисленных детей. Молитва и вера с самых юных лет вошли в жизнь будущего архиерея. Мать-молитвенница даже видела сон о его монашеском призвании. Как вспоминал владыка, и в вере, и в жизненных вопросах мать для него была «бережным и неназойливым» воспитателем, направляя его сердце к опыту познания Бога в Любви Его. Ее пример был живым до последних дней ее, как и молитва о сыне. Даже серьезно больная, она продолжала ежедневно ходить в храм, читала творения Святых Отцов, оставаясь в общении со всеми человеком приветливым, внимательным и доброжелательным.
Анна Ивановна понимала, что без молитвы, без Бога – детей на ноги не поднять, а самое главное – не дать им нравственного противоядия против всех соблазнов и зла мира, где разрушались вековые устои крестьянской России, закрывались храмы, а людей без вины ссылали, расстреливали, уничтожали. За примером далеко ходить было не надо: большевики растоптали и уничтожили жизнь ее любимого отца.
Анна Ивановна любила петь в церковном хоре, но молитва в доме Черемисовых чаще звучала келейно, перед домашними скромными иконами, потому что от станции Терновка до ближайшего храма в селе Русаново было семь километров. Как вспоминал потом владыка, хор храма пел великолепно, исполнял сложнейшие концерты Бортнянского и другой серьезный певческий репертуар. После переезда семьи из Воронежской области в Вильнюс мечта матери и ее маленького сына молиться за всеми воскресными и праздничными богослужениями в храме исполнилась.
Действующий виленский Свято-Духов монастырь свято хранил мощи свв. мучеников Антония, Иоанна и Евстафия, спасенные когда-то от надругательства Святейшим Патриархом Тихоном, в бытность его Виленским архиереем. Жаркий летний день 26 июля 1946 года, когда мощи мучеников вернулись самолетом из Москвы, где пребывали с 1915 года, в Литву, восьмилетний Ваня на всю свою жизнь запечатлел в сердце. Он запомнил неподдельное ликование народа, заполнившего все пространство в храме и близ храма. Запомнил он и день освящения архиепископом Корнилием (Поповым) огромного колокола для величественной Свято-Духовской колокольни, подъем и первые удары его, в сопровождении других, специально подобранных малых колоколов. Примечательно, что поиском этих колоколов занимался Иван Федорович Черемисов, не преминувший и маленького Ваню приобщить к искусству колокольного звона...
В 1954 году начались новые гонения на Церковь. Колокольный звон запретили, колокола умолкли, но вера в людях не угасла. Продолжал петь и архиерейский хор Свято-Духова собора, продолжал в нем петь и Ваня Черемисов – для этого мальчику приходилось вставать затемно, к чему он был давно привычен, и тайком от педагогов и членов специальных атеистических комиссий пробираться в монастырь. С семи лет он помогал монастырской братии во главе с аввой Сергием (Вощенко) топить печь, готовить облачения, а позднее на клиросе, в алтаре.
На родительских собраниях его матери угрожали исключением юного «богомола» из школы. Мальчика заставляли публично отказаться от вступления в пионеры или отречься от Бога. В Вильнюсском музыкальном техникуме, куда поступил Иван после окончания восьмого класса, было меньше интенсивной богоборческой «воспитательной» работы.
Начало учебы в техникуме стало для него и началом взрослой жизни – иной уровень общения с преподавателями, овладение традиционно высокой в Литве профессиональной музыкальной культурой. Но парадоксальным образом как раз в эти годы отчетливым и ясным стало для Ивана Черемисова то обстоятельство, что влияние «мира» на его жизнь значимо для него гораздо в меньшей степени, чем глубинная связь с наставниками из Свято-Духова.
Владыка до сих пор помнит каждого из тринадцати иноков и четырех послушников, составлявших монастырскую братию в первые послевоенные годы. Помнит он и регентов, и певчих, и мирян, помогавших братии в ее трудах. Каждый из них оставил свой след в его душе. Но, может быть, более всего памятны оказались для него уроки аввы Сергия (Вощенко), поступившего в монастырь в 1946 году в сане архидиакона, в который он был возведен еще в предвоенной Польше, а в 1958 году назначенного, уже в сане архимандрита, наместником Свято-Духова монастыря; а особенно отца Антония (Войтовича) – скромного иеромонаха, которому после умершего в 1970 году аввы Сергия предстояло в игуменском сане на краткий срок принять наместничество.
«О. Антоний был моим духовным отцом и самым близким после родителей человеком. Нет в мире уголка, где бы я ни побывал с о. Антонием, благодаря самым различным его там послушаниям: он ежедневный звонарь, – и я становлюсь им, даже в дни учебы; он истопник гигантских, в моем мальчишеском воображении, печей под церковью, и я истопник, покрытый сажей и потом; он полы в храме намащивает, и я; он просфоры печет на монастырской кухне, – и я тут как тут к первой выпечке за румяной просфорой являюсь; он свечи делает, – и я, засучив рукава за локоть и опуская длинные стержни с фитилями в восковую кипящую массу; он в саду трудится, – и я в саду участник общего совета, куда что высаживать из доставленных нами же саженцев гвоздики, левкоев, канн индийских и махровых прочих.
Кто же еще, как не о. Антоний – учитель благоговения церковного, серьезного отношения к совершаемым богослужениям, к которым он неизменно являлся ровно за два часа до начала. Он любил открыть церковь (почти до конца дней он был и ключарем), не торопясь – зажечь лампады у раки святых мучеников в пещере, затем – в алтаре и во всем храме, а по наведении порядка полного – просто посидеть, любуясь величественным иконостасом, еле освещенным в мерцании храмовых лампад. Да... В этом храме – вся его жизнь, все его продвижение, все его делание в меру сил на ниве Христовой.
Разве можно забыть те священные минуты, в святой пещере, когда он, а следом и я, прикладывались к святым мощам виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия. Сколько благоговения поселили в мою душу эти мгновения приобщения к иному миру–миру, в котором «идеже ни червь, ни тля тлит, и идеже татие не подкапывают...» (Мф. 6, 20), как говорится в акафисте этим святым. Может быть, именно эти минуты и посеяли в душе моей семена монашества, которые дали всходы – увы! – незадолго до кончины дорогого моего духовника. За два часа до своей смерти он продиктовал для меня благословляющую принятие пострига телеграмму. Эту телеграмму и последующую – о его смерти – я получил, когда к постригу все было готово и день этого события – на Благовещение вечером – был уже назначен. Говорят, когда получил о. Антоний сообщение о назначенном моем постриге, радости его на предсмертном одре не было границ».
Но в конце 1950-х годов все это было еще впереди, а мир потребовал от юноши выполнения почетного гражданского долга перед Отечеством. И, как от всего в жизни, он от него не уклонился.
После прохождения службы в Вооруженных силах, куда он был призван во время учебы в Минской духовной семинарии, Иван Черемисов заканчивает получение светского среднеспециального образования и, отработав год по рабочей специальности, получает возможность поступить в Московскую духовную семинарию, а затем и в академию.
Годы с 1965 по 1972-й, прошедшие в обители преподобного Сергия, духовно взрастили и образовали юношу, позволили ему прикоснуться к сокровищам богословской мысли, подарили встречи с наставниками и иерархами, причастными к определению путей церковной жизни в непростые для страны «застойные» времена. Прилежный и глубоко вникающий во все учебные предметы студент стал иподиаконом, а затем личным секретарем будущего митрополита Коломенского и Крутицкого Ювеналия, бывшего в те годы заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений. Годы учебы, иподиаконского служения и послушания секретаря владыки Ювеналия ознаменовались для Иоанна Черемисова и общением с председателем этого отдела, приснопоминаемым митрополитом Никодимом (Ротовым).
Встречи с иерархом, являвшимся неформальным и общепризнанным церковным лидером, были для молодого семинариста незабываемыми и спасительными. Безусловно, молодого иподиакона и маститого архиерея разделяла неимоверная дистанция, но такова была удивительная душевная широта и масштабность духовного зрения митрополита Никодима, что внимание его – строгое, но проникнутое нелицемерной христианской добротой, а главное, заботой о созидании завтрашнего дня Церкви, – осеняло жизнь каждого человека, попадающего в круг его общения. Удивительны по проникновенной атмосфере были богослужения, совершаемые митрополитом Ленинградским и Новгородским – владыка Никодим был известнейшим знатоком литургики, выдающимся гимнографом, на глазах у окружения своего порой составлявшим по вдохновению от Духа Святаго акафисты и кондаки святым. Наверное, не было на тот момент в Русской Церкви и богослова такого уровня... Запоминались семинаристу Черемисову и проповеди, произносимые владыкой, и его манера общения – полная достоинства, властная, но при полном и неоспариваемом никем из людей подлинно церковных праве его на то, чтобы власть эту проявлять... И, конечно же, пищей для долгих и плодотворных размышлений становились все монологи, замечания, реплики даже, которые слышал он «по долгу службы», пребывая вблизи владыки Никодима и архиереев, поднимавших в те годы церковную жизнь.
Одним словом, Иоанн Черемисов всегда благодарно учился у иерархов, равно не пренебрегал учиться от однокашников и сверстников...
Незадолго до окончания Академии студент Иоанн Черемисов по благословению Святейшего Патриарха Пимена вступает на путь монашеского служения. Его постриг 7 апреля 1971 года, в день Благовещения Пресвятой Богородицы, совершил ректор Академии епископ Филарет, будущий митрополит и Патриарший Экзарх Беларуси. 14 апреля 1971 года, в Страстную среду, в Покровском храме Московской духовной академии епископ Филарет рукоположил монаха Антония во иеродиаконы.
Начало 1970-х годов стало для иеродиакона Антония временем напряженных интеллектуальных и духовных трудов. Учеба в аспирантуре Московской духовной академии углубила его богословские знания. Темой своей научной работы он избрал исследование деятельности выдающегося библеиста ХIХ–ХХ вв. профессора Н. Н. Глубоковского и его знаменитый труд «Благовестив святого апостола Павла по его происхождению и существу».
4 ноября 1972 года, в день Казанской иконы Божией Матери, председатель Отдела внешних церковных связей Московской Патриархии митрополит Ювеналий рукоположил иеродиакона Антония во иеромонаха.
В 1973 году иеромонах Антоний продолжил свою учебу в Экуменическом институте швейцарского города Боссэ. Несколько лет, проведенных в Швейцарии, стали для иеромонаха Антония настоящей школой узнавания позиций и систем мышления и миросозерцания представителей инославных конфессий; это была и школа церковной дипломатии, школа выстраивания диалога, в котором – при всем умении вести его, быть корректным и по-христиански доброжелательным – учился иеромонах и отстаивать ценности, для Церкви, к которой он принадлежал, основополагающие, компромиссу не подлежащие. Для научно-богословской работы он выбрал тему, связывающую христианство с современностью: «Роль женщины в современном обществе в преломлении Библии».
Как одно из важнейших событий периода учебы и служения в России, а затем в Швейцарии, всегда вспоминалось владыкой Антонием личное знакомство и общение с будущим Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом, с 1971 года – архимандритом и представителем Московского Патриархата при Всемирном совете Церквей в Женеве.
Возвращение иеромонаха Антония в Россию в 1975 году было связано с новыми ответственными послушаниями. В 1975–1979 годах он нес послушание благочинного родного для него Свято-Духова монастыря в Вильнюсе, с 1979 по 1982 год – настоятеля Благовещенского собора в Каунасе и благочинного храмов Каунасского округа. 8 апреля 1979 года иеромонах Антоний (Черемисов) был возведен в сан игумена.
После тщетных попыток закрыть Свято-Духов монастырь власти решили действовать иначе: никого из монашествующих категорически не прописывали (отсутствие прописки по тем временам делало человека изгоем), «давили» налогами, поборами, травили в печати. Но, к искреннему удивлению уполномоченных по делам религии, чем больше подобных «мер» предпринималось, тем больше монахи укреплялись и духовно, и экономически.
Затем неожиданно началось некое «потепление», ослабление гонений: даже и колокола на великие праздники в отдельных храмах зазвонили, ослаблена была цензура проповедей, разрешено было «прописать» пять монашествующих; сквозь пальцы власти стали смотреть на растущее паломничество в Свято-Духов монастырь и другие святые места Литвы из соседней Белоруссии, а потом и из России.
В 1982 году Отдел внешних церковных связей командировал игумена Антония на три года в Японию – заместителем настоятеля Московского Патриаршего подворья при Автономной Японской Православной Церкви. Помимо миссии церковно-дипломатической, на него были возложены и многочисленные обязанности, непосредственно связанные с деятельностью подворья, в том числе по окормлению прихожан, как русского происхождения, так и японцев.
Новую эпоху в жизни Церкви и государства игумен Антоний встретил в должности благочинного первого из возвращенных Церкви перед 1000-летием Крещения Руси, древнейшего и славнейшего из российских монастырей. Патриарший указ о назначении игумена Антония благочинным Данилова монастыря в Москве был издан в ноябре 1986 года, когда уже намечался пересмотр политики советского руководства по отношению к Русской Православной Церкви.
Обитель лежала в руинах, сохранившиеся здания и храмы оставались в запустении. После передачи монастыря Церкви работа по его возрождению закипела с невероятной энергией. Однако сохранялась и тревога. В планах властей, о чем шли постоянные тревожные разговоры, был, якобы, и такой вариант: окончить реставрацию монастыря к 1000-летию Крещения Руси, а потом предоставить ему функционировать в сугубо закрытом режиме, как церковному учреждению – и не более. Советская атеистическая «общественность» не могла смириться с фактом открытия монастыря в центре Москвы. Но по мере восстановления обитель все более становилась центром духовного притяжения не только для москвичей, но и для паломников из различных уголков России.
24 марта 1987 года игумен Антоний был возведен в сан архимандрита.
10 апреля 1989 года определением Святейшего Патриарха Пимена и Священного Синода архимандрит Антоний был поставлен епископом Виленским и Литовским. В Лазареву субботу, 22 апреля, за Божественной литургией в Свято-Троицком соборе московского Данилова монастыря была совершена хиротония архимандрита Антония во епископа Виленского и Литовского.
Неполный год служения молодого епископа в Литве был сопряжен с решением сложных проблем церковно-общественной жизни, межконфессиональных и межнациональных проблем. Как раз в первый месяц пребывания епископа Антония на Виленской кафедре Верховный Совет Литовской ССР практически первым из парламентов советских республик принял Декларацию о суверенитете. Авторитет епископа Антония был так высок, что его выдвинули кандидатом в депутаты Сейма Литвы от округа Снечкус.
Однако незадолго до выборов он был отозван Священным Синодом в Москву и 25 января 1990 года получил назначение на новообразованную Тобольско-Тюменскую кафедру. Так начался «сибирский период» служения Преосвященного Антония.
1990 год стал первым годом возрождения православных епархий Сибири. Из состава Новосибирско-Барнаульской епархии была выделена в качестве самостоятельной Красноярская епархия. 20 июля 1990 года Священным Синодом епископу Антонию (Черемисову) было определено быть епископом Красноярским и Енисейским.
22 сентября епископ Антоний прибыл в кафедральный город своей епархии – Красноярск, и совершил здесь свое первое богослужение архиерейским чином. Для всех епархиальных храмов Приенисейской Сибири стали доброй традицией частые богослужения, возглавляемые правящим архиереем.
Храмов на всей тогдашней территории Красноярской епархии (а она включала в себя и нынешние Кемеровскую и Абакано-Кызылскую епархии) едва ли насчитывалось более десяти. И столько же было священников, большей частью – начавших служить еще в послевоенные годы.
Красноярский край многие десятилетия был прежде всего местом ссылок и лагерей. Местные руководители, которым приходилось встречаться с первым после 1948 года красноярским архиереем, были откровенно недоброжелательны или отчаянно конфузились в поиске правильного к нему обращения. Но духовный интерес простых людей к новому владыке и его архипастырскому слову был неподдельным. Автор этого очерка, в бытность руководителем православных и культурно-исторических телепрограмм «Пенаты» и «Русские вечера», еженедельно выходивших на краевом телевидении с 1991 по 2001 год, после приезда в Красноярск владыки, лично наблюдал один из трогательных тому примеров.
В марте 1991 года мы с коллегами предложили владыке принять участие в поездке по некогда прекрасным, но теперь полуразрушенным храмам под Красноярском. Поездка длилась весь день, и в каждом храме владыка молился о его возрождении и о возвращении сибиряков к Богу.
Предполагалось, что главными в этой поездке будут переговоры епископа Антония с местными властями о восстановлении храмов – «в присутствии телекамеры», дабы руководители сельсоветов не отказались потом от своих обещаний. Но как только весть о приезде архиерея разносилась по селу (и колоколов-то не было, чтобы звоном оповестить об этом сельчан!), буквально все его население бросало все свои дела и шло в центр села, ко храму. Общение с архиереем, бесконечные вопросы (обо всем – и о смысле жизни, и о том, можно ли на танцы ходить, и о планах по восстановлению захиревших хозяйств, и о человеческих судьбах, и о том, как детей от водки и «наркоты» уберечь) длились в каждом селе не менее полутора часов. Я наблюдал, как равнодушные лица становились живыми, осмысленными, одухотворенными. Больше всего мне запомнилась седая, сгорбленная старушка из села Частоостровского, которая, пробившись через толпу, встала перед владыкой на колени и, целуя подол его облачения, как в забытье повторяла: «Господи, сподобились!.. Приехал!.. Владыка, батюшка наш... Сынок!..» Архиерей с помощью иподиаконов поднял бабушку на ноги, благословил ее, и я увидел слезу на его щеке. Позднее, на пути в соседнее сельцо Барабаново, где стояла заброшенная деревянная церковь Параскевы Пятницы XVIII века, владыка задумчиво сказал: «Такие-то бабушки и выплакали, вымолили для нас с вами и Церковь, и саму нашу Россию...»
Интерес общества к правящему архиерею был неподделен. Ректоры крупнейших вузов, руководители предприятий, творческая и научная интеллигенция – все спешили задать накопившиеся за «атеистические» десятилетия вопросы.
Почти два десятилетия служения владыки Антония на красноярской земле были наполнены каждодневными трудами и испытаниями, соборной молитвой и многочисленными свершениями паствы, с каждым годом становившейся все более и более воцерковленной и многочисленной. Так воссоздавалась одна из крупнейших епархий России.
Непросто было за эти годы восстанавливать храмы, разрушавшиеся в течение десятилетий. Но еще труднее было воскрешать души, пробуждать очерствевшие сердца. Владыка Антоний собрал вокруг себя православное братство, построившее и восстановившее около трехсот (и это – только в пределах нынешней территории епархии) храмов... Архиепископ Антоний за эти годы объездил все большие и малые города и села приенисейской земли, от истоков великой реки до устья ее.
Как пишут сибирские журналисты, Владыка вносит «огромный личный вклад в восстановление добрых связей священнослужителей и прихожан с административно-управленческими структурами, учреждениями культуры, образования, науки, с широкой общественностью Красноярья. Проводимые по инициативе архиепископа Антония социальные акции, культурные мероприятия, научно-практические форумы существенно укрепили сибиряков в их приверженности традиционным духовным ценностям.
Помимо непременного участия руководства и представителей епархии во всех крупных мероприятиях, устраиваемых под эгидой светской власти, многое сделано по личной инициативе и при непосредственном участии владыки. Это духовное и социальное окормление больниц края и пенитенциарных учреждении, где не только устроены храмы и молитвенные комнаты, но и созданы сестричества и братства, практически помогающие социальной реабилитации; постоянными стали духовно-поддерживающие встречи со священниками и православной общественностью. По особым программам и проектам ведется работа Церкви и общественности с различными, в том числе и социально незащищенными группами населения: с молодежью, инвалидами, детьми-сиротами и детьми из неполных семей, пенсионерами, военнослужащими и работниками правоохранительных органов.
Созданы прекрасные певческие коллективы, удостоенные за свое мастерство многих престижных наград и званий. В течение полутора десятков лет проводятся такие масштабные форумы, как «Рождественские образовательные чтения», Пасхальные фестивали искусств и благотворительности, фестивали духовной музыки «Покровские встречи», выставки-ярмарки «Православная Русь» и многие иные акции.
Архиепископ Антоний – автор большого числа публикаций, в том числе вышедших за рубежом, по богословию, проблемам церковно-общественной жизни, духовно-нравственному развитию общества, церковному и светскому образованию и культуре.
За труды во славу Святой Церкви владыка награжден церковными орденами: прп. Сергия Радонежского (II степени, 1989 г.), св. блгв. кн. Даниила Московского (II степени, 1999 г.), свт. Иннокентия, митрополита Московского (II степени, 2004 г.), прп. Серафима Саровского (II степени, 2007 г.), а также крестом и медалью св. ап. Иоанна Богослова Элладской Православной Церкви. 24 мая 2009 года, в день памяти святых равноапостольных Мефодия и Кирилла, учителей Словенских, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл вручил архиепископу Красноярскому и Енисейскому Антонию орден святителя Алексия, митрополита Московского (II степени) за труды во славу Святой Церкви и в связи с 20-летием архиерейской хиротонии.
Вклад архиепископа Красноярского и Енисейского в развитие и становление гражданского общества в крае, его труды на ниве духовно-нравственного и общественного служения были отмечены рядом государственных, светских и общественных наград.
Архиепископ Антоний – кандидат богословия, Почетный гражданин г. Красноярска (1999 г.), действительный член Петровской академии наук и искусств Санкт-Петербурга, почетный профессор Красноярской государственной академии музыки и театра и Красноярского аграрного университета, действительный член Российского географического общества, член Союза журналистов России, почетный член экспертного совета Международного благотворительного фонда «Меценаты столетия».
2009 год стал для Красноярский епархии временем углубления многих направлений церковно-общественной деятельности. На новый уровень ставятся работа с молодежью, миссионерское и катехизаторское, социальное служение. В этом году в Красноярске открыта православная гимназия, создан Архиерейский образовательный центр, одной из задач которого станет учебно-методическая помощь преподавателям вводимого в программы средних школ экспериментального курса «Основ религиозных культур». Несколькими вузами Красноярья начата подготовка к созданию теологического факультета, который предположительно станет межвузовским.
Состоявшаяся летом 2009 года паломническая поездка под девизом «Наследники свв. Кирилла и Мефодия на земле Сибирской» от Красноярска к низовьям Енисея собрала представителей всех социальных и возрастных групп – от руководителей администрации края и городов, до студентов-религиоведов, юных участников архиерейского духовного хора «София» и учащихся лучших воскресных школ епархии. (См. ЖМП № 8, 2009 ???)
Помимо архиерейских богослужений в больших и малых городах и селах региона, поклонения святыням и реликвиям красноярской земли, встреч с руководителями всех муниципальных структур в местах остановок, эта миссионерская поездка стала и проверкой новых, актуальных для современной жизни Церкви проектов. Большой общественный резонанс вызвала работа «Плавучего православного славянского университета». Работа Свято-Кирилло-Мефодиевской научной социологической лаборатории (организованной совместно с кафедрой религиоведения КГПУ) была признана научной общественностью уникальной. Один из итогов ее деятельности – получение научно достоверных данных о религиозных воззрениях сибиряков. В поздравительном послании Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, направленном архиепископу Антонию в дни Пасхи Христовой 2009 года в связи с 20-летием его архиерейской хиротонии, говорится: «... Пройдя весьма насыщенный путь служения Церкви,... Вы имеете возможность отметить эту памятную дату в полноте душевных и телесных сил, воздавая должное благодарение Подателю всех благ Господу за Его милости, обильно ниспосылаемые Вам на протяжении всех лет Вашей жизни. Ревностно и с пользой для Русской Православной Церкви Вы несли различные церковные послушания: времена, наполненные напряженным интеллектуальным и духовными трудами, сменялись практическим опытом церковной дипломатии и межхристианского общения. Восстановление храмов и обителей монастырских, мудро сочеталось Вами с воссозданием христианских традиций, вновь одухотворивших искалеченные атеистическим воспитанием человеческие сердца. Затем Ваше архиерейское служение, водительствуемое Пастыреначальником Христом, привело Вас в Красноярскую и Енисейскую епархию, где Вы с усердием управляете вверенными Вашему попечению клиром и паствой во благо Матери Церкви, неустанно призывая народ Божий к любви, терпению, состраданию, миру и общественному согласию. Вы с честью и достоинством исполняете все многообразие принятых на себя послушаний. Посему Вы снискали искреннюю любовь клира и Вашей паствы, признание общественности... В эти светлые пасхальные дни желаю Вам, дорогой Владыка, всесильной помощи Божией в Ваших дальнейших архипастырских трудах во благо Церкви Христовой совершаемых, доброго здравия и духовной радости на многая и благая лета!».
Отеческие слова Предстоятеля об одном из иерархов Русской Православной Церкви стали своеобразным лейтмотивом юбилейного вечера, прошедшего 17 декабря 2009 года в одном из лучших залов города – Красноярском государственном театре оперы и балета. Юбилей стал для руководителей края и его столицы, для многочисленной общественности благодатным поводом благодарно сказать об итогах двух десятилетий пребывания владыки на архиерейской кафедре и о необратимости перемен, произошедших в духовной жизни жителей Приенисейской Сибири.
Геннадий Малашин
Фото автора, Андрея Бардакова,
Максима Бурнышева
