ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
 		05-2000

ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ

Вечная память

Памяти схимонахини Даниилы (Мачкиной)


Схимонахиня Даниила (Мачкина).
28 августа 1999 года

       25 октября 1999 года, не дожив лишь нескольких дней до своего 95-летия, тихо отошла ко Господу старейшая прихожанка Данилова монастыря в Москве схимонахиня Даниила (Прасковья Емельяновна Мачкина).
       Перед смертью Господь послал ей тяжелую болезнь - у нее отнимались ноги (у многих верующих в конце жизни болят ноги - от долгого стояния на службах), все тяжелее было дышать. В последний месяц матушка лежала, терпеливо перенося телесные страдания. Даниловская братия служила ей: после пострига в схиму (совершившегося на Успение Божией Матери, 28 августа 1999 года) монахи почти ежедневно приезжали причащать ее.
       Прасковья Емельяновна с виду была обыкновенной старушкой, только очень уж старой. Те же немощи душевные, что и у большинства людей. Но кто узнавал ее ближе, тот замечал в этой немощной и пережившей, кажется, все пределы, отпущенные человеку для земной жизни, старушке особую силу и крепость духа и истинно евангельский строй души. Матушка всегда со скорбью сознавала свою немощь и свое недостоинство для несения монашеского звания: "Живу в миру, в коммунальной квартире, заботы разные - какая я монахиня...".
       Ежедневно прочитывала она монашеское правило. Бывало, если не встанет на полунощницу - скорбит, утром потом читает. По праздникам правила службу по книгам. У нее были оставшиеся от старого Данилова монастыря богослужебные книги, а недостающие доставали по ее просьбе монахи нынешней Даниловской обители. Особенно заботился о матушке монах Михаил (Карелин), с которым они были знакомы с 1929 года - последний принятый в Данилов монастырь в 1929 году послушник, а в настоящее время старейший из даниловской братии. Беспокоился, чтобы Паня ни в чем не имела недостатка. Трогательна была их дружба. На погребении отец Михаил, прошедший Колыму, почти 90-летний старец, искренно и глубоко скорбел и плакал. Уходят последние из старого поколения верующих людей, сохранивших в лихолетье веру во Христа. Недаром говорят, что такие вот "старушки" сохранили нашу Церковь...
       В душе матушки Даниилы жила непреходящая любовь к людям. Столько в окружавшей ее жизни было греховного - жила всегда в окружении людей, далеких от Церкви, родные братья отошли от веры (она всегда со скорбью молилась о них и молитва ее не осталась бесплодной). Не упреками и назиданиями, а молитвой и примером своего христианского терпения, исповеднической веры и любви приводила она к вере безразличных или утративших веру людей. Она являлась живой связью разных поколений верующих людей, прежде всего даниловских монахов. Близко знала прежнюю братию, восприняла от старого Данилова дух подлинного христианства и церковности, была свидетельницей горения ко Христу, преданности Церкви, подвижнической жизни тех монахов...
       Часто ли встречала она потом, среди современных монахов, подобную же ревность к подвигу, готовность самоотверженно служить Христу, умереть за Него? Далеко не всегда... Но никогда никто не слышал от нее сло'ва осуждения. К священному званию - бесконечное благоговение.
       В последние годы матушка Даниила редко появлялась в монастыре. Ей трудно было приезжать, едва передвигалась на костылях, но всегда стремилась приехать в Данилов. Ее последним желанием было, чтобы братия дорогой ее сердцу обители проводили ее в путь всея земли...
       26 октября 1999 года в Троицком соборе Данилова монастыря был совершен чин монашеского погребения. В нем участвовали священники Николо-Кузнецкого храма во главе с протоиереем Владимиром Воробьевым, духовным отцом почившей. Похоронена схимонахиня Даниила на Даниловском кладбище в могиле своих родителей - схимонахини Марии и Емельяна.
      
       Схимонахиня Даниила родилась 29 октября 1904 года в деревне Вослинка Каширского уезда Тульской (ныне Московской) области. Деды ее были крестьянами, а родители переехали в город - вначале в Петербург, а затем в Москву. Отец, Емельян Михайлович, занимался в Москве поставками фарфоровой посуды, а впоследствии трудился по линии торговли. Был человеком властным и строгим, даже несколько резким. Эти черты унаследовала от него старшая дочь Паня. Мама, Матрона Флоровна, была женщиной кроткой, любвеобильной и смиренной; ничего не делала для себя, а всегда служила другим. Подобный же крест молчаливого несения скорбей в служении своим близким Господь возложил на младшую ее дочь Тоню. В семье было семеро детей, трое умерли в детстве. Матрона Флоровна скончалась в 1936 году, 16 августа; за несколько дней до смерти ее постриг в схиму с именем Мария последний наместник Данилова монастыря архимандрит Тихон (Баляев).
       В раннем детстве Паня воспитывалась в доме бабушки по материнской линии (бабушку звали красивым именем Соломония), так как родители подолгу жили в Петербурге. Девочка сильно тосковала по родителям. Бабушка была занята по хозяйству и мало уделяла времени внучке. С детства в душе Пани поселилась скорбь от ощущения своей ненужности. Может быть, это чувство сиротства и одиночества было знаком Божия призвания к монашеству и стало для нее путеводной нитью к Богу - Господь, желая приблизить к себе одинокую, жаждущую Его благодатного утешения душу, вывел ее впоследствии на монашескую стезю.
       В начале 1910-х годов семья поселилась в Москве в Вознесенском переулке, рядом с Даниловым монастырем, и Паня стала учиться в гимназии (здание гимназии располагалось напротив святых врат монастыря - там, где теперь воскресная школа). В 1924 году переехали на Малую Тульскую улицу, также недалеко от Данилова.
       Это была обыкновенная по тем временам православная семья. По праздникам посещали храм, причащались раз в год. В юности Паня была очень живой и веселой, любила наряжаться. Но однажды, неожиданно для родных, переменилась совершенно: стала одеваться просто, часто ходить в Данилов монастырь. В те тяжелые для нашей Церкви годы обитель святого князя Даниила переживала расцвет духовной жизни. Благодаря настоятелю архиепископу Феодору (Поздеевскому, † 1941), в прошлом ректору Московской Духовной академии (1909-1917), после 1917 года здесь собралась братия особенная, преданная Церкви, воодушевленная идеей христианского подвига; для даниловских насельников спасение было не отвлеченным богословским вопросом, а действительным содержанием и целью жизни. В Данилове в те годы подолгу проживали многие архиереи-исповедники, здесь были свои духовники и старцы. В 1920-е годы даниловцы собрали вокруг себя огромное число духовных чад, народ тянулся к ним, как к истинным подвижникам, служителям Христа, ощущал в обители дыхание благодатной духовной жизни.
       Все члены семьи Мачкиных стали прихожанами Данилова монастыря, а мама, Матрона Флоровна, вскоре нашла там себе духовного отца - иеромонаха Серафима (Климкова). Отец Серафим поступил в Данилов монастырь по благословению старца Зосимовой пустыни иеросхимонаха Алексия. В 1920 году, двадцати семи лет, был пострижен в монашество епископом Дмитровским Серафимом (Звездинским). Послушанием его в обители была исповедь прихожан. Отец Серафим имел великий дар любви к душам человеческим и ревность об их спасении. "В отце Серафиме чувствовали особенную благодатную силу, и как железо притягивается к магниту, так души людей льнули к батюшке. С первых дней его служения, несмотря на его молодость, мы чувствовали в нем старца", - вспоминает одна из его духовных дочерей. Он прожил долгую жизнь (скончался 1 февраля 1970 года), пережив почти всю даниловскую братию 1920-х годов (большинство было расстреляно в 1937 году). Последние годы провел в скитаниях, не имея постоянного пристанища и возможности открытого служения. До последних дней самоотверженно и безропотно нес тяжкий и скорбный крест духовничества. Тайно принял схиму с именем Даниил - в честь святого благоверного князя Даниила Московского.
       В 1925 году, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, Паня впервые подошла к отцу Серафиму - за благословением на работу. Она окончила учебу и никак не могла устроиться работать. После праздничной обедни в Троицком соборе к отцу Серафиму всегда стояла очередь до самой паперти. А Паня тогда и благословения-то брать не умела. Не хватало терпения стоять в такой длинной очереди. Ушла было, потом вернулась. И так несколько раз. Господь испытывал произволение юной Пани, попуская эту малую борьбу... Наконец подошла: "Никак на работу не устроюсь". - "А тебе на работу и не надо. Ты там и Бога забудешь, и в Церковь ходить перестанешь", - был ответ старца. Так Господь дал ей наставника на пути спасения, преданного и самоотверженного пастыря душ человеческих - отца Серафима.
       Отец Серафим требовал от своих духовных чад ежедневного откровения помыслов, многих направлял на монашеский путь и от всех требовал труда над своей душой, воспитания в ней истинно христианского, евангельского устроения и жизни по заповедям Христовым. Многие из его учеников и учениц живы и поныне, сохранилось множество писем - пастырских посланий отца Серафима своим духовным чадам*. Он наставлял их, учил, что только терпеливым крестоношением спасается душа. "Отказаться от креста и смерти с Господом - значит отказаться от Самого Господа и своего спасения... Итак, приидите, не только сшествуем Господу, но и распнемся с Ним, и умертвимся Его ради житейским сластем... Поскольку увеличиваются страдания для распятого со Христом, постольку увеличиваются утешения Святого Духа, что радостнее для человека, чем все земные радости... Зря веру и любовь нашу, Всемогущий и Всеблагий Господь Сам поспешит укрепить колеблющиеся стопы наши в сем святом и необходимом подвиге. Итак, до сих пор висела ты на кресте, - пишет он духовной дочери, - и не сходи до конца, терпи! Претерпевший до конца - спасется. Сомнения с левой стороны, не поддавайся им! Ты связана по рукам и ногам. Ветхий твой человек бунтует, но ты не слушайся его... Он все кричит: сойди, сойди! Но ты знаешь, что с креста не сходят, но с него снимают. Терпением бери и смирением, считая себя достойной не такого креста, а еще худшего...".
       Отец Серафим самоотверженно нес тяжелый крест пастырства, претерпевал множество огорчений и досаждений от своих чад, еще не возросших духовно. Этот старческий подвиг он нес по любви к Господу и ближним на протяжении пятидесяти лет... Одна духовная дочь отца Серафима видела во сне архимандритов даниловских с маленькими светлыми сияющими крестами, только у одного своего батюшки - крест за спиной от головы до ног, тяжелый и темный, и слышала голос: "Сам взял такой"...
       Семья Мачкиных помогала даниловцам в трудные 1920-е годы. Паня трудилась в обители - помогала убирать и украшать храм (на праздники Троицкий собор богато украшали гирляндами цветов, развешанными по всему храму).
       19 октября 1929 года Троицкий собор был закрыт. Последним действующим храмом в обители остался храм Святых отцов семи Вселенских Соборов. Сюда были перенесены нетленные мощи святого князя Даниила. В октябре 1930 года и этот последний храм был закрыт, а несколько оставшихся на свободе монахов перебрались в церковь Воскресения Словущего, что за Даниловым. Отсюда в 1933 году исчезли мощи святого князя Даниила...
       В доме Мачкиных часто бывали даниловские монахи: настоятель архиепископ Феодор, отец Серафим, отец Тихон, отец Стефан, отец Димитрий (впоследствии иеросхимонах Гавриил), отец Игнатий - монах-карлик. Одну зиму в начале 1930-х годов Владыка Феодор скрывался у них в доме в Вослинке. Отец не хотел принимать Владыку, боясь за семью, за детей, но мама его уговорила: "За Владыкины молитвы...". К тому времени Владыка Феодор побывал уже в лагерях. Прасковья Емельяновна рассказывала, что Владыка часто плакал, вспоминая лагерь...
       Однажды она сопровождала архиепископа Феодора во Владимир, где он скрывался от властей. И какую проявила бдительность! В поезде услышала будто голос человека, которого в Данилове считали предателем, доносчиком. Тут-то проявились Панины решительность и смелость: тотчас скомандовала Владыке спрятаться - он забрался на третью полку. Но на этот раз беда миновала. Паня ошиблась - это был не тот человек, не предатель. Во Владимире поначалу Владыка Феодор остановился у протоиерея Владимира Побединского на Заднем Боровке (эта улица и сейчас существует во Владимире). Подходят они с Паней к дому. Владыка стучит. "Кто там?" - "Архиепископ Феодор..." Паня обмерла: "Владыка! Что же Вы делаете! Ведь кто знает - что там в доме...". Но и на этот раз беда миновала.
       В 1937 году большинство даниловских монахов мученически погибли. Остались единицы: архимандрит Тихон (Баляев) - последний наместник, иеромонах Павел (Троицкий), духовный сын архимандрита Георгия (Лаврова), архимандрит Серафим (Климков). Инок Михаил (Карелин), келейник архимандрита Симеона (Холмогорова), попал в колымские лагеря.
       В 1942 году Прасковью Емельяновну также арестовали. Получила она пять лет лагерей. Спрашивала следователя, за что они ее взяли; тот отвечал уклончиво. А она хорошо понимала, что за веру и за служение даниловской братии.
       В лагере в Свердловской области матушка с усердием выполняла всякую работу - готовила обед для заключенных (на 300 человек - одна!), стирала белье. Безотказной была и все делала с великой любовью к людям - и к своим собратьям по скорби, заключенным, и к лагерному начальству, и все отвечали ей взаимной нелицемерной любовью... Бывало, приготовит обед, а кто-то принесет муку - просит пирогов напечь - и она печет пироги. За год до смерти эта 94-летняя старушка, едва передвигавшаяся по квартире на костылях, пекла пироги для гостей - и такие славные. Даниловские монахи, приезжавшие к ней, дивились и утешались ее любовью - такая забота, труд! Никто безутешен не уходил от нее.
       После лагеря - новые испытания. Не разрешено было вернуться в Москву, жила в Александрове. По возвращении в Москву родные отвернулись от нее, боялись общения с родственницей, пришедшей из лагеря (братья отошли от веры, отец был женат второй раз, жили с женой в тесной комнате, и мачеха не приняла Паню). Приняла ее на жительство сестра Антонина. А затем Прасковья Емельяновна встретилась с Михаилом Петровичем Карелиным (иноком Михаилом), уже вернувшимся к тому времени с Колымы, долго жила в его семье. Поначалу не могла устроиться в Москве на работу. В Харькове жил тогда при женской монашеской общине отец Тихон (последний даниловский наместник). Поехала к нему, попросила молитв (отец Тихон почитался как молитвенник, жил в затворе). Вернувшись в Москву, пришла на Рогожское кладбище. Там сразу взяли ее на работу в храм: трудилась за ящиком. Последние 15 лет прожила Москве в коммуналке (в Выхине), получая маленькую пенсию. До самой кончины отца Серафима оставалась его духовной дочерью. Батюшка постриг ее в монашество с именем Параскева.
       Дивно все совершает Господь в жизни Своих верных рабов - души праведных в руце Божией. Двадцатилетней девушкой пришла Паня в Данилов монастырь и так оказалась связанной с обителью святого князя Даниила вся ее жизнь. Спустя 75 лет даниловская братия провожала ее отсюда в последний путь, напутствуя дивными по глубине и проникновенности в судьбы человеческие молитвами, которые Святая Церковь возносит о своих преставившихся от этой временной жизни к Жизни Вечной. Верим и уповаем, что за свою преданность Христу и за молитвы отцов-исповедников, которым она послужила в земной жизни, вечной непреходящей радости удостоилась сестра наша схимонахиня Даниила. Вечная ей память!

И. БЫКОВА

Примечания:

       * Некоторые из них были опубликованы в журнале "Даниловский благовестник" (1996. Вып. 8. С. 65-74).