Журнал Московской Патриархии 12-2000

ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ

12-2000

ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ

Некоторые проблемы истории и современного состояния образования в России

       16-17 октября 2000 года в Троице-Сергиевой Лавре и Московском Свято-Даниловом монастыре проходила II конференция российской общественной организации "Ревнители просвещения". В конференции участвовали представители духовенства Русской Православной Церкви, Министерства образования Российской Федерации, преподаватели классических гимназий из различных регионов России, студенты Московских Духовных школ. Приветственное послание конференции направил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий. Предлагаем вниманию наших читателей доклад ректора Московской Духовной академии архиепископа Верейского Евгения.

       Рассуждая о традиционных формах российского образования, всегда ли мы вспоминаем о его истоках? К сожалению, как правило, нет. Противопоставление образования светского духовному, научного знания - религии стало естественным для многих наших современников. Христианство, на протяжении веков являвшееся важнейшим фактором становления цивилизации, воспринимается как нечто несовместимое с ней. Такое отношение к традиции, тысячелетнему опыту человечества напоминает гоголевского градоначальника, который, узнав о приезде ревизора, приказал сломать старый, но добротный сарай и поставить соломенную веху: "Оно чем больше ломки, тем больше означает деятельности градоправителя".
       Наша страна действительно богата традициями. Особенно это касается сферы образования. Россия сумела воспринять и адаптировать лучшие образцы византийской, а затем и европейской образованности. В Церкви, в монастырях, образовывались первые школы, первые научные изыскания принадлежали монахам.
       Думаю, что сегодня нам просто необходимо объединение. Сама жизнь, бесконечные, иногда неразрешимые проблемы: политические, экономические, демографические и т. д. - заставили общество задуматься над необходимостью реформ, в первую очередь в образовании. За последние годы было открыто множество школ, университетов, стали доступными разнообразные методики, учебники, библиотечные фонды - казалось бы, сделано все, чтобы человек почувствовал себя наконец увереннее. А происходит обратное.
       Что может означать эта парадоксальная ситуация? Один из крупнейших мыслителей XX века Хосе Ортега считает, что подобное свидетельствует об одном: в мире господствует дикарь; цивилизован мир, но не его обитатель - он даже не замечает этой цивилизованности и просто пользуется ею, как дарами природы.
       Три латинских слова составили девиз одного из крупнейших университетов - Оксфордского: Dominius Illuminatio Mea (Господь просвещение мое). И если бы мы могли жить, сообразуясь с ними во всяком нашем деле, в том числе и деле образования, - нам не страшны были бы все катаклизмы эпохи - они преодолимы, когда путь к их разрешению освещен светом вечности.
       Мы собрались сегодня, чтобы поговорить о возможности (и необходимости) возрождения добротного классического образования в России.
       Для этого нам в первую очередь необходимо освободиться от одного из устойчивых предрассудков нашего времени: противопоставления религии науке, как якобы иррационального - рациональному, противопоставления образования и воспитания. Через познание мира человек познает самого себя и Создателя всего. Истинное образование потому и называется так, что является прояснением истины, ее истолкования, знанием о языке знаков, возвещающих Божественное предопределение всего происходящего с нами и вокруг нас. Такое знание преображает человека изнутри, просветляет и безусловно просвещает.
       Отцы Церкви IV-V веков были людьми, получившими риторическое и философское образование, применявшими его принципы к разработке нового мышления, к самим текстам Библии. Святитель Григорий Богослов, заложивший основы православного богословия, был отменным поэтом. Человек огромной учености, блаженный Иероним, стал создателем Вульгаты - перевода Библии на латынь с древнегреческого и древнееврейского. Святитель Амвросий Медиоланский явился едва ли не основателем новой христианской поэзии.
       В Древней Руси закладывались основы богословских знаний и науки в целом. Ученые занятия велись не ради праздного любопытства, а ради необходимости уяснения истин христианского вероучения, необходимых для спасения, Вечной жизни и единения с Богом. Поскольку усвоение этих истин невозможно без подвижнической жизни, ученые занятия находили себе непосредственное, деятельное подтверждение.
       Переводческая деятельность была первой ученой обязанностью монахов. В Древней Руси переводили в основном с греческого. Постепенно монастыри становились центрами летописания. И в конечном итоге, по справедливому замечанию Игоря Корнильевича Смолича¹ , "образ русского летописца стал неотделим от черноризца".
       Первые переводы и первые летописи делались в первом на Руси общежительном Печерском монастыре. Печерский монастырь имеет исключительно важное значение в судьбах русской образованности. Историк Погодин писал: "Из Печерского монастыря разносилось образование по областям русским с епископами, назначаемыми из иноков. Всякая новая епархия делалась новым учебным округом, новый монастырь - гимназией, новая церковь - народным училищем"² . Преподобным Феодосием Печерским, игуменом монастыря, чтение книг было определено обязанностью монаха.
       Несмотря на игуменские труды и аскетические подвиги, в своей келье он устроил скрипторий. Миссионеры, вышедшие из монастыря, устраивали школы в различных областях Руси. Так, постриженники монастыря Леонтий, Исаия и Ефрем утверждали христианство в Ростове. Существовали школы и во многих других городах. И, как правило, преподавали там монахи. Князь Константин Всеволодович при церкви святого Михаила во Владимире устроил школу, где "трудились иноки русские и греки учаще младенцев" и были "книги многи"³ . Школы, как правило, имели больший успех и развитие в мужских монастырях, хотя и не были их исключительной принадлежностью.
       Княгиня Анна (Янка, дочь Всеволода Ярославича; † 1169) была пострижена в киевском женском монастыре при церкви святого Андрея. В нем она открыла женское училище, где преподавала "пение, швение, полезные ремесла", а также обучала "младых девиц" писанию⁴ . Занималась обучением инокинь в своем монастыре и преподобная Евфросиния Полоцкая.
       Византийская система образования в ее русском осмыслении проникала даже в пустынные монастыри в скором времени после их открытия. Например, Нило-Столобенская пустынь уже в конце XVI века имела "классические" занятия. Об этих занятиях известно из биографии будущего насельника пустыни (в монашестве Нектария), который изучал там греческий и латинский языки, риторику и философию.
       Акцент монастырской учености на грамматических знаниях был далеко не случаен, потому что для православного человека самыми ценными были и остаются тексты святоотеческих сочинений.
       Это внимание к грамматике можно оценить, если вспомнить первую в истории монастырской учености на Руси исихастскую библиотеку, книги для которой особо интенсивно переписывались в 20-е и 30-е годы XV века. Среди них - сочинения преподобных Иоанна Лествичника, Аввы Дорофея, Исаака Сирина, Григория Синаита, Симеона Нового Богослова и Никиты Стифата⁵ .

Становление высшей Духовной школы

       Московская Духовная академия была основана в 1685 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Иоакима. Ее возглавили два крупных греческих богослова - братья иеромонахи Софроний и Иоанникий Лихуды. Обладавшие энциклопедическими знаниями, доктора Коттонианской академии в Падуе, проповедники и мыслители, они прилагали свои силы к организации первого на Руси высшего Духовного учебного заведения.
       Полный курс учения проходил на греческом и латинском языках: грамматика - на греческом, риторика, логика, физика - на греческом и латыни.
       Можно отметить, что в XVIII веке латинские книги получили не меньшее распространение, чем греческие. На латинском языке читались лекции, проводились диспуты, студенты писали сочинения, которые потом переводили с латинского на русский.
       Ученикам также надлежало заниматься философскими дисциплинами. Помимо логики изучались физика и метафизика, психология и метеорология.
       В середине XVIII века богословский курс преподавался в основном по руководству Фомы Аквината, подобно тому, как это делалось в Киевской Духовной академии в конце XVII - начале XVIII века. Отечественное богословие этого периода занимается изучением и католического, и протестантского опыта, извлекая только пользу от знаний того и другого. Благодаря католической схоластике учащиеся имели возможность познакомиться с системой логического мышления, тонкостями диалектики. "Перегорев в горниле схоластики, вытерпев этот тяжелый процесс, богословие явилось в чистой, светлой одежде..." - писал историк Московской Духовной академии профессор протоиерей Сергий Смирнов⁶ .
       Ученики Академии этого периода серьезно занимались и изучением святоотеческого наследия. Школа постепенно выходила на уровень высокой учености. Благодаря усилиям вернувшихся Лихудов с 1722 года при Синодальной типографии, а с 1724 до 1740 года уже при Академии существовала Греческая школа⁷ . В 1784 году решением Святейшего Синода греческим языком в Академиях и Семинариях стали заниматься особенно интенсивно. С 1798 года он становится обязательным для всех студентов Академий⁸ .
       В 1814 году Лаврская Троицкая семинария и Московская Славяно-греко-латинская академия были преобразованы в Московскую Духовную академию. После реформы 1808-1814 годов преподавание стало вестись на русском языке⁹ , на первом курсе важное место отводилось историческим дисциплинам. В курс образовательных дисциплин была введена математика. На втором курсе изучали философию и богословие. Программа по богословию включала догматику, этику, апологетику, герменевтику, гомилетику и каноническое право¹⁰ . Самой серьезной оказалась реформа 1869 года при ректоре Академии протоиерее Александре Горском, когда была введена специализация по трем отделениям и публичная защита научных трудов.
       Святитель Московский Филарет в 1828 году предложил Академическому правлению: "Греческого класса низшему отделению переводить на испытании стихи святого Григория Богослова, высшему - прозу святого Григория Нисского". С 1821 года Санкт-Петербургская Духовная академия стала издавать журнал "Христианское чтение", в котором и публиковались эти переводы.
       В 1843 году Санкт-Петербургская Духовная Академия подготовила к изданию первый том "Творений святых отцов в русском переводе". Затем были осуществлены перевод и издание сочинений святителя Василия Великого, святителя Григория Богослова, творения святого Ефрема Сирина и Афанасия Александрийского, блаженного Феодорита Киррского, святого Нила Синайского, святого Исидора Пелусиота. В 1861 году началось издание творений святого Григория Нисского и святителя Епифания Кипрского. Трудами протоиерея Петра Делицына были еще изданы отдельно от академического журнала творения святого Макария Великого и "Лествица". Всего при его участии вышло 42 томов¹¹ .
       К "Творениям" прилагались "Прибавления". С 1892 года "Прибавления" были преобразованы в "Богословский вестник". Кроме новых переводных текстов предпринимались переиздания. Так, "Духовные беседы" преподобного Макария в 1904 году выдержали четвертое издание. При каждом новом издании производилась работа над текстом.
       Издавались оригинальные тексты на греческом языке. Так, в 1917 году иеромонахом Пантелеимоном (Успенским) был сделан перевод гимнов преподобного Симеона Нового Богослова, а в виде приложения впервые был издан греческий текст.
       Переводы были бы невозможны без плодотворной научной работы студентов, выпускников и преподавателей Московской Духовной академии. К сожалению, после революционных потрясений здание богословской науки потерпело огромный урон. Бесценные труды в различных областях богословского знания вместе с богатейшей библиотекой¹² разделили судьбу гонимого Православия. Уровень образованности, богословской науки во второй половине XIX - начале XX века был весьма высок. Об этом свидетельствует тематика курсовых сочинений и магистерских диссертаций. Все они предполагали глубокое знакомство с литературой на классических и современных языках и вносили свой вклад в становление богословской науки. Многие из рассматривавшихся тем и до сего времени остаются непревзойденными. В 1994/95 учебном году стараниями нескольких студентов 1-го курса МДА был составлен "Систематический каталог дореволюционных диссертаций Московской Духовной академии" (машинопись), малая часть которых была опубликована и находится в нынешней библиотеке.
       Многие начинания не осуществились, развитие богословской науки на долгие годы прервалось. Более того, само богословие перестало восприниматься официальной идеологией как наука. Религия и знание, религия и духовность впервые в истории нашего Отечества оказались понятиями несовместимыми.
       Вот почему богословское теоретическое наследие, сокровище величайшей ценности, оказалось до сих невостребованным отечественной наукой.
       Столетия христианства распрямили душу человека, сделали его внутренне самостоятельным и дали мощный импульс стремлению к познанию, ибо познание трактовалось как попытка постижения Истины - Бога. Без этого не произошло бы ни расцвета в естествознании и затем в технике, ни расцвета в области гуманитарных наук. Для возникновения и развития науки христианская уверенность в рациональном устройстве мира была совершенно необходима.
       Роберт Бойль писал богословские трактаты и даже учредил кафедру для "научной" борьбы с атеизмом. Знаменитый математик Уоллис был автором многих богословских сочинений. Известность Ньютона как богослова была почти так же велика как и как ученого. Вспомним в связи с этим и предисловие Кеплера к книге "Гармония мира": "...я показал людям, которые будут читать эту книгу, славу Твоих дел; во всяком случае, в той мере, в какой мой ограниченный разум смог постичь нечто от Твоего безграничного величия".
       Современная наука, опора и символ нашей цивилизации, замкнувшись на себе, отвергнув Бога, благоприятствует интеллектуальной посредственности и нравственной безответственности. Люди науки, поколение за поколением, замыкаются на все более тесном пространстве мысли. И с каждым новым поколением, сужая поле своей деятельности, ученые не только теряют связь с остальной наукой, но, что нам представляется более опасным, теряют целостное восприятие мира.
       В конечном итоге наука превращается в своего рода средство для производства материальных благ. Человек же при этом явно терпит крах.
       Слова Бэкона: "Малое знание уводит от Бога, большое - приводит к Нему" - оказались пророческими. Знание постепенно теряет всякий смысл, кроме примитивно-меркантильного.
       Я думаю, что нам всем необходимо серьезно подумать о путях нашего отечественного образования. Срочно необходимы конкретные решения. Потерей времени мы только усложняем ситуацию. Возможно, нам уже не покажется бесполезным опыт Церкви, в котором переплетены традиции отечественного, древнерусского образования, образования византийского и лучших образцов былого европейского. Во многих университетах Европы и Америки, подобно тому как это было в Византии, необходимым, базовым образованием является философское (или шире - теологическое). Почему же для нас это кажется до сих пор неприемлемым? Ведь только такие знания способны создать у человека полноценную картину мира, увидеть себя в этом мире, помочь найти ответы на самые необходимые вопросы: смысла и цели всего сущего и происходящего.
       Стране в целом нужна продуманная система школьного образования. В связи с этим представляется важным опыт классической гимназии при Греко-латинском кабинете и деятельность, которую ведет директор Кабинета, преподаватель Московской Духовной академии Ю. А. Шичалин - президент "Общества ревнителей просвещения". Я имею в виду проект "Общества ревнителей просвещения" по возрождению провинции путем создания в губернских и университетских центрах "очагов просвещения" - классических гимназий. В сильном цивилизованном государстве уровень жизни на периферии не должен отличаться от уровня жизни в центре. А это возможно только в том случае, если наше государство четко осознает, что забота об этом уровне, в частности уровне образования, является одним из национальных приоритетов.
       Еще раз повторю свою мысль о том, что необходимо объединение, необходимы совместные усилия светской и церковной систем образования. Многие пособия и учебники, вероятно, придется создавать заново, разрабатывая новые методики и подбирая материал. Особо актуальна проблема подготовки преподавателей. Мы были бы весьма благодарны, если бы наши преподаватели имели возможность так или иначе знакомиться с добротными курсами по языкам, истории, философии и другим дисциплинам, равно необходимым филологам, историкам, философам и богословам. В свою очередь, мы готовы знакомить все заинтересованные светские учебные заведения с историей Церкви, догматикой и прочими разделами богословской науки.
       Сила традиции в самокритичности. В богословской и светской науке в России начала XX века формировался план для идеальной реформы академического образования, не осуществившийся по разным причинам. Быть может, мы, восстанавливая нашу монастырскую ученость, наше образование в целом, вспомним об этом плане и откликнемся на него. В тысячелетнем пути, проделанном от русского средневековья с монастырскими школами до императорской Московской Духовной академии, несомненна внутренняя преемственность основных педагогических установок. Этой традиции мы должны следовать и сегодня. Заканчивая свое выступление, хочу напомнить слова святого Максима Исповедника о том, что, когда знание истинно, науки подлинны, они "разгоняют мысль, устремляют ее к Солнцу Правды, наполняя сердце упованием и великой надеждой". Это осиянное верой знание "согревает теплом и смиренной благоговейной любовью к Творцу".

ПРИМЕЧАНИЯ

       ¹ Смолич И. К. Русское монашество. 988-1917. М., 1997. С. 41.
       ² Погодин М. П. Древняя русская история до монгольского ига. Т. II. М., 1871. С. 661.
       ³ Татищев В. Н. История Российская с самых древнейших времен. Т. II. М., 1773. С. 446. См.: Миропольский С. И. Очерк истории церковно-приходской школы от первого ее возникновения на Руси до настоящего времени. СПб., 1894. Вып. I. С. 19.
       ⁴ См.: Миропольский С. И. Указ соч. С. 18.
       ⁵ См.: Прохоров Г. М. Келейная исихастская литература в библиотеке Троице-Сергиевой Лавры с XIV по XVII в. // ТОДЛ. XXVIII. 317-324.
       ⁶ См.: Смирнов С. К. История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1855. С. 158.
       ⁷ В 1740 году Греческая школа снова была перемещена в Синодальную типографию. (См.: Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700-1917. Т. VIII. Ч. 1. С. 413). В Харьковской коллегии преподавался новогреческий язык (там же).
       ⁸ См.: Смолич И. К. Указ. соч. Т. VIII. Ч. 1. С. 413.
       ⁹ В конце 1830-х годов статус латыни приравнен к другим предметам, преподавание стало вестись на русском языке (Смолич И. К. Указ. соч. Т. VIII. Ч. 1. С. 431).
       ¹⁰ См.: Смолич И. К. Указ. соч. Т. VIII. Ч. 1. С. 422.
       ¹¹ См.: Указ. соч. С. 438.
       ¹² В Регламенте Петра I также требовалось: "чтоб при школах быть библиотеке довольной. Ибо без библиотеки, как без души, Академия" (См.: Смирнов С. К. Указ. соч. С. 100). Со словами российского самодержца строители нового мира словно были хорошо знакомы.

Архиепископ Верейский ЕВГЕНИЙ,
ректор Московской Духовной академии