 |
ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
| 01-2001 |
ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ
Из жизни епархий
Небесный посланник
В честь 2000-летия Пришествия в мир Господа нашего Иисуса Христа Красноярская епархия организовала и провела грандиозный крестный ход протяженностью в несколько тысяч километров. В сущности, это было два крестных хода: один взял свое начало на Северном полюсе, а другой - в Красноярске, и двигались они навстречу друг другу.
Красноярский речной порт. Дизельэлектроход "Композитор Прокофьев" готов к отплытию. На его борту - сто двадцать человек: священнослужители, монахини, казаки, журналисты, гости из Москвы; половина паломников - дети: ансамбль воскресной школы и молодежный хор "София". Архиепископ Красноярский и Енисейский Антоний и епископ Абаканский и Кызылский Ионафан совершили краткий напутственный молебен, окропив паломников и судно святой водой, и "Композитор Прокофьев" тотчас отошел от причала. Город, раскинувшийся по обоим берегам Енисея и окруженный дымчато-серыми отрогами Саян, постепенно уменьшается в размерах и вскоре тает за кормой.
Погода благорастворенная: на небе - ни облачка, очень тепло, легкий ветерок. Солнечные блики как бы танцуют на воде, которая кажется серебряной. Берега становятся круче, по ним наперегонки взбегают сосенки, стройные, желтовато-светлые, с нежной зеленой кроной. А вот темные скалы, взметнувшиеся прямо из воды, поросшие мхом, лишайниками и лишь кое-где невысокими березками - диву даешься, как они могли прижиться на голом неуступчивом камне.
Река делает поворот, и на берегу возникает небольшое село: дома срублены крепко, надежно - из сосновых, потемневших от времени бревен; крыши двускатные или четырехскатные (если дом побольше); за домами - хозяйственные постройки и конечно же огороды, с ухоженными грядками и ровными рядами картофеля, капусты и других овощей, деревня без огородов - это не деревня. Река для жителей - как бы большая сцена, на которой все время что-то происходит, и я сравниваю село со зрительным залом: дома, расположенные на краю обрыва, - это партер: все видно, все слышно, ни одна птица не пролетит незамеченной; амфитеатр - на взлобке, среди редких высоких необыкновенной красоты елей; несколько избушек еще выше - это уже балкон, отсюда виден не только Енисей, но и вольные таежные просторы, раскинувшиеся на его противоположном берегу.Заполярный крестный ход: первый этап
(Рассказывает благочинный Таймырского округа протоиерей Сергий Шачин)
Наш крестный ход начался в Вербное воскресенье. В нем участвовала группа священнослужителей Красноярской епархии во главе с архиепископом Антонием. Самолет стартовал в Хатанге, большом аэропорту в восточной части Таймырского полуострова. Через три с половиной часа мы приземлились на льду Северного Ледовитого океана. Отсюда вертолет доставил нас на Северный полюс (этот отрезок пути занял около двух часов). Владыка Антоний был первым архиереем Русской Православной Церкви, который ступил на макушку земного шара. В присутствии многочисленных туристов (среди них были и иностранцы) мы отслужили молебен, испросив у Господа благословения на начало крестного хода. Погода была прекрасная: всего минус 20 градусов, тихо, солнечно (а вот предыдущей группе повезло меньше - был очень сильный мороз (минус 50) и очень сильный ветер). После этого мы вылетели в Хатангу, а затем в Норильск (отсюда Владыка Антоний вернулся в Красноярск).Енисейск
К концу дня мы прибыли в Енисейск. Город стоит на высоком берегу. Много строений: насколько видит взгляд - все дома и дома. В начале века здесь находилась кафедра правящего архиерея. В городе было около дюжины церквей и несколько монастырей. Перед глазами пассажиров речных судов открывалась величественная, надолго запоминающаяся панорама: высокие белоснежные колокольни, купола храмов и золотистые, сверкающие в лучах солнца кресты.
Утром мы поехали в Лесосибирск (к большому сожалению, там был неисправен причал и мы не смогли сделать остановку, но надо отдать должное администрации Енисейска, которая без промедления выделила для нас автобусы и машину сопровождения). В этом городе строится Крестовоздвиженский храм. Он поразил нас своими размерами и смелостью архитектурной мысли. На мой взгляд, он мог бы украсить не только краевой центр, но и саму Первопрестольную. |
| Богослужение на борту корабля |
Рядом с храмом, на лужайке, на специальном приспособлении висит большой многопудовый колокол. Ради него-то мы и приехали сюда. Архиепископ Антоний и епископ Ионафан совершили праздничный молебен и освятили колокол.
- Ну а теперь послушаем, как он звучит, - сказал Владыка Антоний. - Отец Андрей, порадуйте нас.
Священник, наклонившись и держась одной рукой за край колокола, примерившись и чуть помедлив, нанес билом первый удар. Над зеленой травой и деревьями, над притихшими людьми, над улицами города, над палисадниками и огородами поплыл звонко-раскатистый мажорный звон. Не успел он утихнуть, как отец настоятель нанес еще один удар, а потом еще. Звук, набрав силу, наполнил собою все пространство, казалось, что, кроме него, ничего вокруг и не существовало. Ласточки, летавшие над нами, вспорхнули выше и опустились на кресты храма, автобус, ехавший по центральной улице, остановился, хотя остановки тут не было, и пассажиры высыпали на дорогу, ветер стих.
- Глас Божий, - сказала стоявшая рядом со мной пожилая монахиня, - все ему внемлют.
- Пожелаю, чтобы этот глас Божий никогда не стихал, - как бы продолжая ее мысль, произнес Владыка Антоний, - и чтобы на его зов откликнулись жители не только Лесосибирска, но и всей округи. И чтобы каждый человек, который переступит порог этого чудесного храма, получил бы душевное утешение. |
| Архиепископ Красноярский и Енисейский Антоний |
Вернувшись в Енисейск (жители города нас уже ждали), мы прошли крестным ходом в Спасо-Преображенский монастырь. Он стоит на возвышенности и как бы парит над всем городом. Я был в этой обители шесть лет назад, когда Енисейск праздновал свое 375-летие. Монастырь, поднимаясь из разрухи, делал тогда свои первые шаги. Многое ли изменилось здесь с тех пор? Нет, не многое. Собор не восстановлен, братия по-прежнему служит в маленьком тесном приделе. Для реставрации нужны значительные средства, а их нет.
- Главное - не стены, а души, - подумал я. - Многие угодники Божии специально уходили подальше от жилых мест, в труднодоступные горные ущелья, на дикие необжитые острова, в глухую тайгу и, вырыв пещеры, проводили свои дни в молитве, посте и богомыслии. Чем теснее обстоятельства, тем лучше. Чем больше трудностей, тем ближе Небо. Для монахов Спасо-Преображенского монастыря оно, наверно, не так уж и далеко.
Войдя в храм, мы молились о том, чтобы Господь не оставил Своей милостью не только братию местной обители, но и всех жителей богоспасаемого града Енисейска, чтобы Он укрепил их веру, оградил от всякого зла и напастей, а наипаче от тлетворных соблазнов века сего.Заполярный крестный ход: второй этап
Протяженность второго этапа нашего крестного хода - от города Талнаха до Норильска - двадцать пять километров. После Божественной литургии, которая была совершена в храме Святой Троицы, мы вышли в путь (это было в день интронизации Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия). Погода была прекрасная. В торжественной процессии участвовало около двухсот человек: впереди шли хоругвеносцы, за ними - христиане с иконами. По пути мы все время пели церковные песнопения. Морозный воздух, скрип снега под ногами, сверкание полярного наста - нам казалось, мы не шли, а летели, духовная радость светилась на каждом лице.
Следующий день был воскресный, и после богослужения мы совершили крестный ход вокруг Норильска. Он был посвящен памяти всех репрессированных и ссыльных, отбывавших сроки заключения в этих местах. Не секрет, что город построен на их костях. Десятки и десятки тысяч людей под дулами автоматов в течение долгих стылых полярных ночей и долгих негаснущих полярных дней строили этот город, их имена ведает Господь, а мы пропели им "Вечную память"...Осиновские щеки
Мы продвигаемся все дальше и дальше на север. Енисей стал гораздо шире. Вода темная, в серебряных узорах. Небо заволокли низкие свинцовые тучи. Пошел дождь, несильный, но частый - словно горсть песка бросили. Капли дождя залетают на прогулочную палубу, но паломники не уходят - стоят, облокотившись на перила и смотрят, как небесная вода встречается с земной: вражды нет, встреча мирная, дружелюбная - Енисей проявляет христианское смирение.
Вскоре дождь прекратился и небо посветлело. Это было очень кстати, потому что мы подходили к Осиновским щекам - одному из самых красивых мест на Енисее. Я поднялся в ходовую рубку, чтобы не упустить ни одной детали (здесь находилось еще несколько паломников). Река на глазах сужается, а берега поднимаются. Мы входим как бы в гигантский тоннель.
Впереди - встречное судно, которое мы пока не видим.
- "Композитор Прокофьев" говорит: Как будем расходиться? - спрашивает по рации капитан Михаил Петрович Сизов.
- Разойдемся правыми бортами,- отвечает встречное судно.- Я раньше вас прохожу щеки.
Михаил Петрович берет в руки бинокль.
- Ага, вот оно...
Теперь уже и мы видим встречное судно: оно появляется из-за поворота и забирает вправо (глядя из нашей рубки), минует фарватер и на вполне безопасном расстоянии проходит мимо нас.
Я смотрю на эхолот: глубина под килем пятнадцать метров, через некоторое время - двадцать два, затем - двадцать восемь и, наконец, тридцать! Капитан сбавляет ход судна. Перед нами - остров Монастырский, настолько большой, что он заслоняет всю панораму, - непонятно, куда повернет Енисей и что нас ожидает через минуту-другую.
- Будьте внимательны - приближается самый интересный момент,- говорит Михаил Петрович.- Вот-вот появится Кораблик.
- Сухогруз или танкер?- уточняю я.
- Нет, это остров так называется.
Из-за поворота показывается нос Кораблика - высокого скалистого узкого острова; он как бы плывет нам навстречу; на его вершине растет сосна, она очень похожа на мачту; мы подошли уже совсем близко к Кораблику, теперь можно хорошо разглядеть его темно-серые отшлифованные ветрами, дождями и снегами скалы, а также лиственницы, сосны, березки и мелкий невысокий кустарник на его крепкой спине.
- Право на борт, - командует Сизов.
Дизельэлектроход плавно огибает Кораблик, место очень узкое, берега стоят стеной, мы, затаив дыхание, следим за событиями, Кораблик уже миновал нас, а за ним - новый остров, совсем не похожий на своего соседа: низкий, длинный, от самой воды густо заросший растительностью - он похож на огромную баржу, которая везет в город зеленые саженцы, - остров так и называется - Барочка.
- Где еще такое увидишь! - восклицает Владыка Антоний.
Через некоторое время Осиновские щеки остаются позади и река снова становится широкой, раздольной, вольной.Заполярный крестный ход: третий этап
Третий этап нашего крестного хода начался в праздник Святой Троицы. От Норильска до столицы Таймырского национального округа Дудинки девяносто километров. Мы вышли в одиннадцать часов утра.
Погода была не ахти: ветер восемнадцать метров в секунду, дождь со снегом. Температура - плюс ноль (есть такое определение на севере: плюс ноль, минус ноль). Мы быстро все промокли, но несмотря на это, продолжали свой путь. Именно по этой дороге в тридцатые годы шли тысячи подневольных людей, о которых я уже говорил. Их выгружали с барж как скот и гнали к тому месту, где строился никелевый комбинат (видимо, он был кому-то нужен). Люди были плохо одеты и в мороз мерли как мухи, но это мало кого волновало.
Мы шли сейчас в обратном направлении и молились об упокоении их душ. У нас был автобус и мы по очереди в нем грелись, а у тех людей не было ни автобуса, ни грузовика, им даже не разрешали остановиться, чтобы развести костер и немного погреться.
Вскоре мы пришли в город Кайеркан, где в храме Архангела Гавриила отслужили молебен. Следующая наша остановка - у источника святого мученика Василия Мангазейского. Источник никогда не замерзает, хотя находится в зоне вечной мерзлоты. Мы совершили молебен с водоосвящением, и когда тронулись в дальнейший путь, произошло чудо: стало тихо - ни дождя, ни снега; солнце сияло так, как будто мы находились не за Полярным кругом, а на Черноморском побережье Кавказа. Это произошло конечно же по молитвам нашего сибирского покровителя святого мученика Василия Мангазейского. Мы воздали ему хвалу и с большим воодушевлением двинулись дальше (хотя полчаса назад приняли решение сделать остановку до утра).
Мы шли и пели, пели и шли, усталости не чувствовалось, миновала ночь, и на горизонте показалась Дудинка. Мы вошли в город, а встречающих... никого не было - ведь мы прибыли сюда гораздо раньше, чем предполагалось. Чуть позже жители Дудинки компенсировали свою оплошность - окружили нас заботой, вниманием, обогрели, напоили и накормили.Заполярный крестный ход: четвертый этап
Последний этап нашего северного крестного хода (Дудинка-Туруханск) был, наверно, самым легким: мы плыли на теплоходе. Это не значит, однако, что у нас не было искушений.
Капитан встретил нас очень радушно.
- Впервые на борт моего судна вступает группа священников, и я хочу превратить этот день в праздник, - сказал он.
- Чем мы можем вам помочь?- спросил я.
- Я хочу креститься!
- Ваше желание можно только одобрить, - сказал я. - Лучший праздник и придумать трудно.
В Таинстве Крещения приняли участие все участники нашего крестного хода, а также некоторые пассажиры и члены команды.
Все пребывали в прекрасном настроении, теплоход преодолевал километр за километром, приближая нас к Туруханску, и вдруг... вышел из строя двигатель. Теплоход, точно запнувшись, остановился на месте. Механики принялись за ремонт. Он оказался весьма серьезным. Мы стали опасаться, что не успеем вовремя в Туруханск. Капитан успокаивал нас как мог. Время шло, а двигатель по-прежнему молчал. Мы усердно молились, в первую очередь святому мученику Василию Мангазейскому, прося его о помощи. И совершилось еще одно чудо - двигатель заработал. Теплоход, дав радостный гудок, продолжил путь.
Мы прибыли в Туруханск на двенадцать часов позже, чем предполагалось, но все равно раньше южного крестного хода.Туруханск
Чем дальше мы продвигались вниз по течению, тем становилось холоднее и холоднее. Прогуливающихся по палубе - одиночки, да и те надели свитера и плащи. Небо хмурое, неласковое, на реке (чуть не сказал - на море) волны с белыми пенящимися барашками - ветер разгулялся не на шутку; селений стало меньше.
В Туруханск мы прибыли поздно вечером. Но несмотря на это, день (полярный) был в полном разгаре. Поселок расположен на высоком (раза в два выше, чем в Енисейске) крутом берегу. Песок у сходней еще влажный - после весеннего паводка река постепенно входит в свое обычное летнее русло. На последнем, самом трудном отрезке обрыва, деревянная лестница - иначе и не поднимешься. Смотровая площадка переполнена народом - наверно, весь Туруханск вышел встречать корабль с "материка". Внизу, ближе к воде, участники Заполярного крестного хода во главе с отцом Сергием, братия Туруханского Свято-Троицкого монастыря, местные христиане. |
| Крестный ход в Туруханске |
Появляется архиепископ Антоний в сопровождении священнослужителей и иподиаконов (срочные дела не позволили Владыке Ионафану продолжить с нами путешествие, и он из Енисейска вернулся домой). Два крестных хода, южный и северный, преодолев тысячи километров, освятив своим шествием вечные льды Ледовитого океана, многочисленные города и веси Сибирской земли, да и сам воздух этого края, воды трудяги Енисея, вдохнув надежду в души сибиряков, разбудив - спящих, укрепив - проснувшихся, возвеселив усердно подвизающихся на ниве Христовой, - два исторических, единственных в своем роде крестных хода встретились!
Торжественная, неповторимая минута!
Праздничная процессия направляется к Свято-Троицкому монастырю (в сопровождении почти всего населения поселка), где покоятся мощи славного угодника Божия, целителя и чудотворца, святого мученика Василия Мангазейского, широко почитаемого не только в Сибири, но и во всем православном мире. В этом году исполняется 400 лет со времени его блаженной кончины.
Святой Василий родился около 1583 года в Ярославле, в семье небогатого горожанина. Когда он достиг совершеннолетия, то уехал в заполярный сибирский город Мангазею; сюда его пригласил один предприимчивый ярославский купец, пообещав ему место управляющего торговым домом. В то время (конец XVI века) в связи с активным освоением Северного морского пути Мангазея переживала расцвет как центр торговли и колонизации (впоследствии город запустел и в конце XVII века прекратил свое существование).
Кроткий и смиренный от природы, с детских лет исполненный страха Божия, Василий исправно исполнял свои обязанности и пользовался добрым расположением жителей города. Все свободное от работы время он проводил в храме, а придя домой, читал духовные книги.
Однажды, когда угодник Божий молился в церкви на пасхальной заутрени, хозяин обнаружил, что воры ограбили его лавку. Несмотря на зовы хозяина, Василий не покинул храм до тех пор, пока не закончилась пасхальная служба.
- Ты - сообщник воров! - такими грозными словами встретил своего работника хозяин.
- Нет, я им не помогал, - тихо, но твердо ответил Василий.
- Врешь! - взревел хозяин. - Почему ты сразу не пришел, когда я позвал тебя?
- Я причащался Святых Христовых Таин.
Эти слова привели хозяина в бешенство, и он набросился на юношу с кулаками.
- Сознавайся, где ты спрятал мое добро?
- Я не взял у тебя ни одной копейки, - кротко отвечал Василий.
Тогда хозяин отвел юношу к городскому воеводе, назвав его вором. Воевода подверг святого всяческим пыткам и издевательствам, которые тот безмолвно претерпел. Кротость и незлобие праведника привели купца в дикую ярость. Он схватил связку амбарных ключей и ударил ими юношу. В ту же секунду угодник Божий скончался. Это произошло 4 апреля 1600 года.
Вскоре над могилой святого построили часовню.
В 1670 году строитель Свято-Троицкого Туруханского монастыря иеромонах Тихон перенес мощи мученика из Мангазеи в свою обитель (трехсоткилометровый путь был пройден пешком). Почитание святого среди местных жителей еще более усилилось. По его молитвам совершилось много чудес.
В безбожные времена Туруханский монастырь был разорен и закрыт, монашеская жизнь в нем возобновилась только в 1991 году. Через два года одной пятилетней девочке явился во сне святой Василий Мангазейский.
- Пусть братия побыстрее восстанавливает обитель, - сказал он.- Мощи мои пока не ищите.
Прошло пять лет. Монастырь возрождался, число монахов увеличивалось. И вот наступило время, когда мощи мученика были обретены. Случилось это так. У одной из могил монастырского кладбища, которое находилось на берегу Енисея, стала осыпаться земля. Братия обители вскрыли могилу, чтобы перезахоронить останки монаха. И вдруг в небе показались три разноцветные радуги, хотя никакого дождя и в помине не было.
- Это произошло в пять часов утра, - рассказывает иеромонах Софроний. - Неожиданно облачность исчезла и на востоке возникло ярко-бордовое огненное зарево, такого зарева ни я, ни кто-либо из жителей Туруханска, которые присутствовали при вскрытии могилы, ни разу не видели. Алтарь как будто полыхал пламенем. Радуги играли такими дивными необыкновенными красками, что от них невозможно было отвести глаз. Показалось солнце, осветив своими лучами водную гладь, белокрылых чаек над ней, моторную лодку, пересекающую реку. Это было явное знамение Божие. О чем оно говорило? Бог весть.
Затем мы перезахоронили останки еще одного монаха. И лишь после этого наступила очередь святого Василия Мангазейского. По архивным документам мы определили, где стояла рака с мощами мученика (в Троицком приделе), вскрыли пол и увидели склеп; он был поруган безбожниками; мы обнаружили лишь часть мощей угодника Божия. |
| У раки с мощами святого мученика Василия Мангазейского |
Своими силами мы изготовили раку, с чувством глубокого благоговения поместили в нее великую святыню и по благословению архиепископа Антония поставили ее на клирос, слева от царских врат...Пасхальная радость
Утром состоялась праздничная Божественная литургия, которую возглавил архиепископ Антоний. Без сомнения, это было самое торжественное богослужение в истории Туруханского Свято-Троицкого монастыря: такого количества священнослужителей он не видел, наверно, со дня своего основания; в службе приняли участие смешанный архиерейский хор (регент Ольга Хромова), а также молодежный хор "София", которым руководит прекрасный музыкант Ольга Русакова. Троицкий придел полон: тут и местные жители, и паломники с корабля. Почти все причастились Святых Христовых Таин.
После Литургии состоялся крестный ход вокруг храма. Едва мы из него вышли, как попали... под проливной дождь. Чем дальше мы продвигались, тем водный поток становился все сильнее и сильнее. Видимо, он решил проверить нашу крепость, выдержку, а самое главное, нашу веру. К счастью, никто не дрогнул: походка у людей стала тверже, взгляд увереннее, спины выпрямились, песнопения звучали еще громче и радостнее; в храм мы вошли промокшие до нитки, но в глазах у всех светился пасхальный восторг. Мы прекрасно понимали, что это был не дождь, а милость Божия, Его благодать, которая преизобильно изливалась на нас, - да и как могло быть иначе в такой чудесный праздник!
Верующих Туруханска ожидал в этот день приятный сюрприз: они получили несколько пачек духовных книг, которые прибыли... из Америки. Их привез Алексей Александрович Киселев, генерал американской армии в отставке (он был членом нашей паломнической группы). Надо было видеть, с какой радостью северяне брали в руки эти книги, как горячо благодарили дорогого гостя!Нижняя Тунгуска
Попрощавшись с гостеприимными жителями Туруханска, мы снова взошли на борт корабля, который стал для нас вторым домом. Убран трап, отданы швартовы, и "Композитор Прокофьев", забирая влево, взял курс... на восток и через самое непродолжительное время мы оказались на фарватере Нижней Тунгуски. Это было для нас полной неожиданностью, так как еще час назад эта прогулка стояла под вопросом.
- Эта река очень коварная, - сказал капитан, - по ней можно ходить только с лоцманом.
Однако лоцмана по каким-то причинам мы так и не получили, и тогда Сизов принял решение идти без него: он много раз плавал по этой реке и изучил ее достаточно хорошо. Никто из нас не сомневался, что это произошло по молитвам святого мученика Василия Мангазейского.
Первое, что бросилось в глаза: Нижняя Тунгуска гораздо уже Енисея, но зато в несколько раз красивее его. Вода в ней иссиня-черная, угрюмая; это впечатление усиливается при ясной, солнечной погоде. Говорят, именно Нижняя Тунгуска послужила Вячеславу Шишкову прообразом той реки, которую он описал в своем романе "Угрюм-река".
Берега Нижней Тунгуски - большей частью скалистые, неповторимой удивительной красоты. Вот будто набережная выложена из гранитных, глянцевитых обтесанных камней - ряды плит идут вкось, придавая берегу особую выразительность; вот могучие скалы образовали неприступную стену - вряд ли кто одолеет ее, если даже и сильно захочет; местами она темно-бордового цвета, местами - светло-фиолетового, а местами - цвета недоспелой дыни; а вот скала, похожая на щит бывалого воина, другие скалы: "каменный бык", "налимий лоб", "дурной мыс" - их названия говорят сами за себя.
Нижняя Тунгуска весьма своенравна: вот она уходит влево, как бы убегает от самой себя, прячась за отвесным мысом, покрытым частым ежиком елей, - кажется, уже и не поймать ее, даже если и погнаться, но вдруг, передумав, она делает крутой поворот вправо, и не где-нибудь, а за мысом, который называется "смерть-скала", - наш корабль вынужден сбавить ход, чтобы "вписаться" в этот поворот, а река, оставаясь верной себе и своему игривому характеру, продолжает уходить все правее и правее, делая гигантскую дугу, похожую на бурятский лук, так что мы уже плывем в обратном направлении. Еще несколько мгновений - и новая неожиданность: мы входим в узкий глубокий каньон, вода становится похожей на воронье крыло, течение - стремительнее, а глубина - такой глубины еще не бывало на нашем пути - тридцать семь, и сразу же - сорок (!) метров. Вода у форштевня вскипает, ослепительная пена, похожая на бриллиантовые слитки, уносится вдоль корпуса назад.
Через некоторое время скалы расступаются, и мы выходим на широкий просторный фарватер, но ненадолго - берега снова сближаются. Мне кажется, ширина реки здесь не более ста, ну, может быть, ста пятидесяти метров.
- Тунгуска есть Тунгуска, - говорит Михаил Петрович, - тут... около пятисот метров!
- Сколько мы уже прошли?
Сизов чуть помедлил.
- Километров тридцать с гаком... Сейчас будем делать разворот.
Капитан поставил рукоятки пульта дистанционного управления на "стоп"; когда дизельэлектроход замедлил ход, он левую рукоятку перекинул на "полный вперед", а правую - на "полный назад", и судно стало плавно (почти на одном месте) делать разворот в правую сторону; за кормой образовался красивый жемчужный полукруг; стоя у пульта и внимательно наблюдая за поведением судна, Сизов убавил обороты левого двигателя, но не намного; через несколько секунд он перевел правую рукоятку на "полный вперед", а вслед за этим и левую - судно двинулось вперед, теперь уже в обратном направлении, рулевой даже штурвалом не пошевелил.
- В этом месте со мной произошел поучительный эпизод, - немного погодя сказал Сизов, указывая на широкий плес, ближе к правому берегу.
- Какой именно? - спросил я, а вместе со мной в один голос еще несколько человек, находившихся в ходовой рубке.
- Это случилось лет тридцать назад, когда я был старшим помощником, - начал Михаил Петрович. - Мы совершали путешествие с туристами. Смотрим - навстречу плывет пустая моторная лодка. Не пропадать же добру, говорит механик, надо поймать; я разрешил. Вскоре мы пристали к берегу. Погода была как на заказ, туристы купались, загорали, лакомились лесной ягодой, а механик вовсю гонял на пойманной моторной лодке туда-обратно: от желающих прокатиться не было отбоя. И вот (как сейчас помню) в лодку сели четыре человека: мужчина с дочкой (ей было лет десять-двенадцать) и две женщины. Мотор застрекотал, лодка, за считанные секунды развив высокую скорость, помчалась наперерез течению. Вдруг стрекот резко оборвался; гляжу - лодка вверх брюхом; что там произошло, не знаю.
- Помоги-и-и-те-е-е! - донесся перепуганный голос.
Я и несколько матросов прыгнули в нашу лодку и - на помощь; подплываем - механик, мужчина и обе женщины уцепились за днище лодки, глаза ошалелые, лица бледные, испуганные.
- Девочка! - кричат, - девочка!
Мгновенно оценив ситуацию, я нырнул; открыл глаза (вода в Тунгуске наичистейшая, видимость идеальная) - девочка столбиком идет вниз, волосы на голове колеблются, как водоросли; сделав несколько мощных гребков, я догнал ее, схватил за волосы и рванул вверх и так несколько раз, чувствую - воздух на исходе, сам вот-вот захлебнусь, но тут подоспели матросы, и мы оказались на поверхности.
Девочку быстро откачали, она открыла глаза.
- Слава Богу! - мужчина перекрестился. - Ведь это моя единственная дочка... Слава Богу!..
Вот какие бывают случаи, - закончил повествование Михаил Петрович. - С тех пор я зарекся брать что-нибудь чужое - плывет, ну и пусть плывет себе дальше...
- Вы поступаете совершенно правильно, - сказал иеромонах Даниил. - Точно так же поступали святые отцы. Однажды авва Агафон шел по дороге со своими учениками. Один из них нашел небольшую связку зеленого гороха. "Отче, если ты благословишь, то я возьму ее", - сказал он. Старец внимательно посмотрел на него: "А разве ты положил ее тут?" Ученик ответил: "Нет". "Как же ты хочешь взять то, чего не положил?", - сказал авва Агафон.Панихида
Миновав Нижнюю Тунгуску, мы взяли курс на юг. Плыли мы по-прежнему медленно, однако с каждым днем и даже часом становилось все теплее и теплее, все солнечнее и солнечнее. Однажды утром после завтрака Владыка Антоний сказал:
- Сегодня ночью мне приснились какие-то странные, я бы даже сказал, плоские существа, и я подумал, что нам надо отслужить панихиду по всем репрессированным, сосланным в эти края людям, отбывавшим в очень тяжелых условиях долгие сроки заключения.
В полдень судно остановилось на месте. На верхнюю палубу вышли все священнослужители, паломники, свободные от вахты члены команды.
- Прости, Господи, грехи всем репрессированным людям, томившимся в заключении в этих краях, и сотвори им ве-е-ечну-ую па-а-а-мя-а-а-ть, - возгласил диакон, совершая каждение, и фимиам, благоухая, растворился в теплом, прогретом солнцем воздухе. |
| Молодежный хор "София" |
Мы усердно молились и не сомневались в том, что наша молитва очень нужна тем людям, которые закончили свою жизнь в этих суровых местах и о которых, может быть, до сих пор некому было помолиться.Небесный посланник
В январе 2000 года в составе делегации Русской Православной Церкви, которую возглавлял Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий, я побывал в Святой Земле на празднествах, посвященных 2000-летию Рождества Христова. Дождь в Палестине - большая редкость, даже зимой, но во время нашего пребывания он лил почти каждый день. Особенно запомнился он нам во время крестного хода - от Яффских ворот к Храму Гроба Господня. Водный поток был такой силы, что чуть не остановил процессию. Те, у кого не было зонтиков, промокли в одно мгновение. Дождь не омрачил нашей радости, а наоборот - увеличил ее, потому что это была та Божия благодать, которая врачует неисцелимые болезни, воскрешает мертвых, укрепляет исповедников Христа.
- Где же было лучше, - подумал я, - в Святой Земле или в Сибири? Где сильнее изливалась Божия благодать? Где острее чувствовалась радость - там или здесь? Везде было замечательно - ведь благодать Святого Духа и вчера, и сегодня, и завтра одна и та же, она не меняется от перемены погоды или географического места, не зависит от нашего настроения или возраста, национальности или профессии, она - Небесный посланник и дышит, где хочет.
Н. КОКУХИН
Фото автора
Туруханск - Красноярск - Москва
Июль 2000 года
