ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
 		03-2001

ПРОПОВЕДЬ

Жизни свои принесем Господу...

       Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
       Осанна! благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев! (Ин. 12, 13) - так ликовал, кричал, вопиял народ в Иерусалиме в тот благословенный день. Почему, оставив все дела, которых перед пасхой было, наверное, немало, - почему вышел народ на улицы города и вне себя от восторга приветствовал Господа, грядущего в Иерусалим не на прекрасном коне, не в облике грозного царя, окруженного свитой могучих воинов, а в смиренном образе странствующего учителя-проповедника, восседавшего на молодом ослике и окруженного простыми рыбарями? Отчего весь город пришел в смятение - весь град потрясеся, как написал евангелист (Мф. 21, 10). Оттого, что вчера прибежали из пригородного селения люди и рассказали, что совершилось там страшное и небывалое чудо - из мертвых восстал пребывавший уже четыре дня во гробе Лазарь! Восстал мертвец, которого по законам тварной природы никто и никогда не мог поднять: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе (Ин. 11, 39) - так со страхом и недоумением говорила ему Марфа, когда приказал Он отвалить камень от гроба. Но Господь, прослезившись от жалости к скорбящим сестрам - по Своему человеческому существу сострадая им, уже как Бог, Повелитель жизни и смерти, воззвал к умершему: Лазаре! гряди вон (Ин. 11, 43).
       Не к этому бездыханному, смердящему телу, лежащему во гробе, но к душе Лазаря и аду, который держал ее, как держал души всех людей, умиравших до славной Христовой победы над адом и смертью. И как поется в церкви: и воссташе и скакаше Лазарь из пещеры. Скакаше - потому что бежать он не мог: ноги у него были обвиты смертными пеленами. А если бы не так, то бежал бы со всех ног, потому что позвал его Божественный голос, тот самый, который сказал в начале бытия: Да будет! И сокрушились все законы земного естества, потому что повелел им обратиться вспять Тот, Кто эти законы установил.
       Великий страх, и ужас, и изумление охватили всех стоявших вокруг гроба Лазаря. И все спрашивали друг у друга: "Не Мессия ли это? Разве может кто из простых смертных сотворить такое чудо?" Тогда многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, - говорит евангелист, - уверовали в Него (Ин. 11, 45). И пусть не смущают нас ученые-исследователи, которые пишут, что мало кто знал об этом чуде. Нет, все знали, потому что в тот же день принесли уверовавшие эту весть в Иерусалим, и она мгновенно облетела весь город. Люди выходили на улицы, собирались на площадях и говорили только об этом, и радостная надежда озаряла их, потому что не было в Иерусалиме правоверного иудея, который не ждал бы прихода Мессии. И вот, Он рядом, совсем близко - Тот Самый, о Котором молился и тосковал народ иудейский, о пришествии Которого возвещали пророки, Который обетован был Самим Богом. И когда наутро узнали, что Он приближается к городу, все, от мала до велика, бросились Ему навстречу. И что они делали? Как выражали они свой восторг, свое благоговение? Они срывали с себя одежды и устилали ими дорогу пред Ним. Они срезали ветви с пальм, размахивали ими и кричали единеми усты и единем сердцем: Осанна Сыну Давидову! Иными словами - единодушно исповедовали Его Мессией.
       Это было великое торжество, подлинное явление Мессии, Христа народу, как это было за много веков предсказано царем-псалмопевцем Давидом: Не бойся, дщерь Сионова! се, Царь твой грядет, сидя на молодом осле (Ин. 12, 15). Господь знал, на что и зачем Он пришел в этот город, Он заранее все знал. Знал и то, что всего через несколько дней эти люди будут кричать: Распни! Распни Его! Он знал, что за вратами Иерусалима Его ждала Голгофа, что в Крестном подвиге Своем Он останется один на один со всем злом мира и даже самые близкие ученики Его разбегутся в страхе и ужасе.
       Но сейчас Он не останавливает народ и смиренно принимает почести и поклонение толпы как Истинный Царь, как Истинный Христос - чтобы никто и никогда не мог сказать, что этого торжества, этой встречи Бога с народом Своим, от Него впоследствии отрекшимся, не было, что не приходил Мессия, обещанный от Бога. Потому и фарисеев Он остановил, когда те вознегодовали на ликовавший народ, объявивший этого убогого, совсем не похожего на царя странника Мессией. Он напомнил им речение Псалмопевца: Разве вы никогда не читали: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу (Мф. 21, 16)... Он не договорил до конца, но они, едва Он начал говорить, уже припомнили и то, что было у Давида дальше: ...ради врагов Твоих, дабы сделать безмолвным врага и мстителя (Пс. 8, 3). Так Господь обличил их, и они поняли, что знает Он все их замыслы. Но в тот день остались они безмолвными.
       Вот что мы празднуем сегодня. А дальше... дальше уже Гефсимания и Голгофа. Всего неделя отделяет нас от светлой радости Пасхи Христовой - великая, страшная и благословенная Страстная седмица. Но предвестие той радости, к которой нам еще предстоит прийти, мы празднуем уже сегодня и встречаем Господа, грядущего на вольные страдания, как встречали Его древние иудеи. Только они срезали пальмовые ветви, а мы приносим в храм вербу. А почему именно вербу? Потому, что эти первые пушистые и таинственные цветы нашего северного края - символ оживающей, пробуждающейся после зимы, воскресающей природы. Потому и верба, а не ель, сосна или какое-то другое дерево, более красивое и сильное, - потому и верба, что в ней с древности русский православный народ узрел символ Воскресения.
       И сам праздник этот с древности называется у нас Вербным воскресеньем, в рукописях древних это записано, а по церковному календарю называется этот праздник еще Неделей ваий - ветвей, или Неделей цветоносной. И богослужебная книга называется "Анфологион" - Цветословие, Цветная Триодь. Почему так? Только ли потому, что так встречали Господа в древнем Иерусалиме? Или есть здесь более глубокий смысл?
       Вдумаемся: зачем мы срезаем цветы, приносим в храмы или в дома? Зачем дарим их? Потому что это вошло в обычай? Все так делают? Но обычай, не отражающий какой-то глубинной сути, не просуществует и десятка лет - а тут тысячелетия. Нет, это не просто привычка, не просто обычай - это отголосок древнего и неистребимого стремления души человеческой принести нечто самое лучшее, самое прекрасное в жертву тому, кого мы любим, или тому, кого благоговейно почитаем. И так было всегда. Многие тысячи лет цветы украшали жертвенники языческих богов, сохранилась эта жертва и во многих современных нехристианских культах. Но мы не язычники, и на дворе уже конец ХХ века. А вот, стоим здесь с ветвями, а кто-то даже и с цветами, как на Троицу. Многие и в обычные дни приносят цветы в храм и ставят их к иконам. Зачем же нужно это нашему Богу, Творцу и Царю всего сущего? Цветы - это символ нашей любви и благодарности Господу, наша жертва ему. Потому что на жертве стоит любовь, потому что Сам Он - тоже Жертва, Жертва за нас. И в то же время Он Сам и принимает эту Жертву. Это трудно понять, это тайна Богочеловеческой жизни, это нужно просто принять в свою душу как Богооткровенную истину. На такую Жертву можно ответить только любовью. И цветы, и эти скромные веточки, которые мы приносим в этот день в храм и поднимаем над головой в знак приветствия, в знак верности, - это наше исповедание этой любви, таинственное жертвоприношение себя самих - Богу.
       Один из любимейших наших древних отцов, так украсивший дивными писаниями наше богослужение, преподобный Андрей Критский, в своем каноне на Неделю ваий, который, к сожалению, уже не поется и не читается в этот день, восклицает: Вместо масличной ветви - умилостивление, вместо ветвей - жизнь, вместо одежды сердца наши принесем Господу.
       Мы тоже - ветви для Господа! Мы то же должны сделать со своей жизнью, что сделали с этими нашими веточками, чтобы исполнить заповедь Господню: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8, 34). Монахи отрекаются от всей жизни прежней, имя другое принимают, умирают для мира, как ветка сломленная, как цветок, сорванный для Бога. И так красив этот обряд, что мало кто может удержаться от слез, потому что есть в нем что-то от погребения.
       Мы не монахи и не уходим из мира, но каждый из нас, если он по-настоящему осознает себя христианином, тоже отрекается от многого в мире, что противно Богу, свободной волей принося эту жертву Ему. А что делает с нами Бог, если мы отрекаемся от своей самости, если, по слову преподобного Андрея Критского, сердца наши приносим Богу? Если мы действительно на это решаемся, если наше сегодняшнее стояние здесь с вербами в руках не простое, привычное, по обычаю только действие, если мы вместе с ветвями и цветами готовы принести в жертву Господу свои жизни, - Он не дает им засохнуть, как засыхает сорванная ветка, Он присоединяет их к Себе в Таинстве Святого Причащения - и расцветают во всей своей возможной красоте присоединенные к Лозе ветви. Люди обретают бессмертие, они больше не похожи на земные цветы, которые засыхают и опадают. И эти веточки, которые мы держим в руках, тоже таинственно изменяются. Да, они засыхают, но мы не бросаем их, а храним их дома как верный залог той радости, которой Господь одарил нас сегодня, и той решимости, отдать Ему себя, которую мы будем хранить в нашей непростой повседневной жизни. Вот о чем говорит нам сегодняшний праздник: принесем Спасителю цветы и ветви, а вместе с ними и жизни наши вместо одежды положим на Его пути, чтобы шествовал по нам, среди нас, через нас. Да не умрем, ибо Он захотел, чтобы мы жили вечно!
       Впереди у нас Страстная седмица, время особое, неповторимое, самое главное в этом году и во всей нашей жизни, потому что Господь так таинственно все устроил, что эта неделя идет, как бы сейчас сказали, в режиме реального времени. Здесь, в храме, время как бы изгибается и соприкасается с вечностью, и вечность входит в нашу жизнь, чтобы мы из года в год переживали эти события. Переживали, а не просто вспоминали. Переживать же можно только соприсутствуя. Наши души слабы и несовершенны, и нам необходимо это повторение, как необходимо Причастие через какой-то определенный промежуток времени. Это преподобной Марии Египетской достаточно было причаститься один раз, перед самой смертью - по святой ее жизни и силе покаяния. А нам нужно повторение. И Господь благоволил из года в год повторять наше таинственное соучастие, сострадание в спасительных событиях Страстной седмицы. И нельзя этого пропустить, нельзя в это время заниматься обычными делами, хотя бы это и были предпасхальные хлопоты. Пусть лучше что-то останется недоделанным, что-то - совсем не сделанным: душа не больше ли пищи, и тело одежды (Мф. 6, 25)? Ведь в четверг вечером, когда будет стояние 12-ти Евангелий, первым будет читаться Евангелие от Иоанна - о последней беседе Господа с учениками, о Его Первосвященнической молитве. В этот вечер мы услышим слова Самого Господа. Они будут звучать в храмах так же, как они звучали в Сионской горнице, полные силы и власти, любви и сострадания. Ни скорбную службу погребения Спасителя, ни службу Благословенной Субботы нельзя пропустить, поддавшись суете мира, ибо какой выкуп даст человек за душу свою (Мк. 8, 37)? Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит (Мк. 8, 36)? В это неповторимое, благодатное время мы как бы реально будем стоять у Гроба Господня вместе с мироносицами, вместе с учениками. Нельзя этого пропустить!
       Не будем же вредить своим душам и, напитавшись радостью и торжеством сегодняшнего праздника, пойдем с Господом в Гефсиманию, пойдем и на Голгофу - чтобы достойно вступить с Ним в радость Его Светлого Воскресения. Аминь.

Протоиерей Сергий ПРАВДОЛЮБОВ