 |
ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
| 02-2003 |
ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ
С чего начать устроение святой обители?
Терпеливым ношением немощей ближних
отец Моисей собрал в Оптиной пустыни
монашеское братство, примерное в России.
Святитель Игнатий Брянчанинов
Наше ли это дело?
Нет никакого сомнения в том, что Русская Церковь возрождается. Одним из признаков возрождения является восстановление многочисленных обителей. Если на канонической территории Русской Православной Церкви в конце 80-х годов XX столетия насчитывалось не более двух десятков действующих монастырей, то ныне их более шестисот. Практически на каждом заседании Священного Синода принимаются решения об открытии нескольких монастырей. Еще несколько лет назад они, как правило, открывались на месте разоренных обителей, где не было ничего, кроме разрушенных стен и исторического имени.
Такая обитель, как впрочем, любой новый монастырь, сталкивалась с определенными трудностями, самая главная из которых - отсутствие опытных руководителей и устроителей монашеской жизни, которые были бы в состоянии действительно возродить монастырь, а не только отстроить стены. Насельников в такие обители с трудом приходилось собирать по всей епархии, а порой даже приглашать со стороны. Таким образом в число братии нередко попадали случайные люди, которые долго там задержаться не могли. В результате ныне встречаются полностью восстановленные монастыри, где из братии - один игумен.
В последнее время решения Священного Синода об открытии святых обителей все чаще звучат следующим образом: "Преобразовать приход такой-то в городе N в монастырь..." Таким образом, обитель возрождается не на пустом месте, а при уже восстановленном храме, что позволяет избежать многих проблем, прежде всего экономического характера. Но самое главное, при ней имеется уже сложившаяся община, как правило женская. Чаще всего такая община естественным образом возникает при храме, где настоятелем является монах.
Многие иноки волею судеб Божиих, в силу разных причин, желая или не желая того, получают благословение оставить обитель и проводить свое дальнейшее иноческое жительство в окружении мира, при приходском храме. Есть и такие, кто изначально получил постриг на приходе. Это веяние нашего времени древние отцы, основатели монашества, вряд ли признали бы нормальным. Но оно существует, и несомненно не без Промысла Божия. К таким приходским инокам отношение часто бывает настороженное. Это не всегда справедливо.
Вопреки бытующему мнению далеко не все они самочинно ушли из монастырей, в силу самоволия или разбушевавшихся страстей. Некоторые из них волей Священноначалия были намеренно направлены в такие места, где возрождение приходов происходит особенно трудно, как в материальном, так и в духовном отношении. Надо сказать, что они блестяще справились со своей задачей там, где у белого священника просто не хватило бы сил и терпения. Вот что пишет один из таких священноиноков: "Когда я приехал (в 1990 году), меня встретил кусок земли, заросшей бурьяном, полуразбитый строительный вагончик и несколько ссорившихся между собой старушек. С помощью Божией за эти годы построили храм, благоустроили территорию, образовалась крепкая община. Возрождение церковной жизни в этом городишке совпало не с лучшими временами: зарплата, пенсия задерживались на срок до тринадцати месяцев. Молились, просили у администрации помощи - обещали и не помогали, но мы дело свое делали".
Опыт современной церковной жизни показывает, что при храме, где настоятельствует монах, при благоприятных условиях часто складывается община монашеского направления (мужская, чаще - женская), которая со временем может приобрести статус монастыря. Это явление вполне закономерное. Если на приходе оказывается подлинный монах, рано или поздно вокруг него соберутся единомышленники, пользующиеся от него духовным назиданием и одновременно для него самого являющиеся близкими по духу людьми, чья духовная поддержка крайне необходима.
В наше время мало кто может поделиться опытом того, как надо действовать, чтобы успешно создать монастырь. Но у каждого, оказавшегося причастным к такого рода делу, есть что сказать о том, как этого делать не надо. Позвольте на правах такого человека поделиться некоторыми соображениями, чтобы предостеречь возлюбленных собратьев от возможных ошибок.
Наверное, многим иночествующим, по стечению обстоятельств несущим послушание при приходском храме, хотелось бы у себя на приходе создать монастырь, хотя бы уже для того, чтобы дело своего спасения совершать не в одиночку. Но есть ли на это воля Божия? Иногда как нечто само собой разумеющееся нам представляется, что на какое-то дело не может не быть воли Божией. Порой даже и благословение духовных лиц получишь. Но проходит время, и из обстоятельств становится ясно, что Божия благословения на дело не было. Иногда же воля Божия есть, но начинать дело пока преждевременно. Поэтому прежде всего не нужно спешить, все должно происходить постепенно, само собой. Если будет Божия воля, Господь Сам в свое время соберет людей и определенно укажет, что пора начинать действовать.
Один современный пастырь, устроивший православный детский дом, как-то сказал: "Желающий создать приют для детей должен знать, что он строит себе Голгофу". Тем в большей степени это относится к тому, кто собирается устроить святую обитель, поскольку такой человек берется за несравненно более сложное и тяжелое дело, а значит, несомненно вызовет большую злобу врагов невидимых. Реально сознающий всю тяжесть этой поистине непосильной для человеческих возможностей задачи никогда не решится приступить к ней сам собой, но только убедившись из хода обстоятельств, что он призван на то Богом.
Если детский приют всегда найдет себе сочувствующих и добровольных помощников среди людей, в том числе нецерковных и даже неверующих, то созидающийся монастырь очень редко встречает понимание. Опыт показывает, что в современной России создание нового монастыря вызывает, к сожалению, противоречивое отношение: от сочувствия и посильной помощи у одних до неприятия, доходящего до вражды, у других. Причем неприятие, причиной которого является атеистическое воспитание и безбожная жизнь, бывает не только со стороны власть имущих, но, к сожалению, и в простом народе. Тот, кому посылается Богом нелегкий крест устроения святой обители, должен сознавать, что в данном деле надеяться на человеков, больших или маленьких, не стоит. Надеяться можно только на Бога, всемогущая десница Которого всегда готова к помощи в деле, которое Он повелевает совершить. Господь, а не человеки, пошлет своевременно все необходимое в изобилии. От нас требуется непоколебимая вера в Промысл Божий, а также необходимые посильные труды, которые за нас никто не совершит, по слову одного из угодников Божиих: "Во всяком деле молиться нужно так, как будто все зависит только от Бога, а делать дело так, как будто все зависит только от нас самих".
Если явно открывается, что есть воля Божия на устроение монашеской общины, не будем отрекаться от трудов по ее созданию. Несмотря на их тяжесть, связанные с ними молву и даже, казалось бы, вред для души, если есть воля Божия кому-то заняться устроением монастыря, это делание и будет для него самым спасительным. Если же таковой начнет уклоняться или нерадеть о нем, будет наказан Богом, как был наказан известный оптинский подвижник схиархимандрит Агапит, который, будучи призываемым сначала на архиерейство, а потом на старчество, отказался от того и другого, после чего временами стал впадать в помрачение ума. По мнению преподобного Варсонофия Оптинского, безумие было ему попущено в наказание за отказ от общественной деятельности.
Обитель устраивается не для возрождения памятника архитектуры, не для паломников, общественности или даже архиерея, а прежде всего для ее насельников. Поэтому первая забота устроителя должна быть именно о них. Если есть насельники, готовые потрудиться в деле спасения, со временем будет и монастырь. Если же обитель начата с возведения корпусов и стен, то при самых изящных постройках и благоприятном экономическом положении люди, способные проводить монашескую жизнь, могут так и не собраться.
Главная задача устроителя - предоставить насельникам все необходимое для того, чтобы они могли проводить духовную жизнь полноценно, то есть прежде всего создать условия для богослужения и молитвы. Вторая, не менее важная задача - устроить быт братии, то есть предоставить ей кров, пищу, одежду, медицинскую помощь, все необходимое для жизни. Времена, когда подвижники жили в пещерах, спали на рогоже и питались хлебом и водой, прошли безвозвратно. Современный человек крайне немощен, прежде всего душевно, но не менее - телесно. Поэтому приходящий ныне в монастырь человек требует особого снисхождения. К нему нельзя приступать с мерками древнего монашества. Да и он еще не монах, а мирянин.До древнего ли монашества нам?
Большинство открываемых монастырей повторяет одну и ту же ошибку. В них насаждается строгий устав с ежедневным полным суточным кругом богослужений (порой и ночных), обязательным для всех, продолжительным молитвенным правилом, строгим постническим уставом с запретом вкушать пищу келейно. При этом новоустроенный монастырь, как правило, беден и имеет различные нужды, поэтому в оставшееся от богослужения время братия работает не покладая рук, практически без всякого отдыха. Вместо того чтобы подумать о том, как облегчить этот порой непосильный труд, его, напротив, считают необходимым условием монашеского подвига. Особенно это относится к обителям женским.
Есть и такие монастыри, которые вместо того, чтобы возродить хотя бы какое-то монашество, ставят перед собой задачу возрождения непременно древнего монашества, со всеми видами его подвижничества. Не видно из житий преподобных отцов, чтобы кто-либо из них ставил такие цели. Напротив, все они говорят о высоте прежде бывших отцов и сетуют о современном им оскудении.
Древнее монашество в таких монастырях понимается прежде всего как строжайший пост, терпение холода и лишений, беспрекословное послушание настоятелю или настоятельнице, которые осуществляют полный духовный контроль над всеми вступившими в обитель, тяжелые труды при посещении продолжительных богослужений. При этом, как правило, насаждается пренебрежительное отношение к лечению и всем телесным нуждам.
Такое понимание монашества в писаниях святителя Игнатия Брянчанинова названо однобоким, с уклонением в телесный подвиг. Великая тайна монашеской жизни, заключающаяся в покаянии, остается непонятой. "Жительство иноческое, не одушевленное евангельскими заповедями, подобно телу без души: воссмердит оно смрадом фарисейства, и воссмердит тем более, чем более будет облечено по наружности в телесный подвиг или притворится имеющим этот подвиг... Жизнь инока есть не что иное, как деятельное и непрестанное покаяние. Нам непременно нужно погрузиться всецело в покаяние, если желаем не тщетно и не в осуждение себе носить имя и звание иноческие. Тогда только инок шествует правильно, когда он преисполнен и руководим чувством покаяния. Когда чувство покаяния отступит от его сердца, то это служит верным признаком, что инок увлечен ложными мыслями, внушенными сатаной или возникшими из падшего естества. Постоянное отсутствие покаяния служит признаком вполне неправильного настроения" (Творения святителя Игнатия Брянчанинова. Т. V. М., 1998. С. 366-367). Ведь и древние отцы прежде всего поучали братию об исполнении заповедей Божиих, мера же поста и бдений была сугубо индивидуальной, отношения с послушниками строились на взаимном доверии и любви.
Таким образом, получается, что возрождающие "древнее монашество", не понимая его сути, пытаются возродить одни только внешние формы. В результате - не возрождают ничего. А созданные ими "монастыри" отталкивают как тех, кто стремится к монашеской жизни, так и мирян из числа паломников. Насельники же их нередко становятся искалеченными людьми, не только физически, но и духовно. И что самое опасное, несут это искаженное, уродливое понимание монашества в другие монастыри, так как другого монашества они не знают, никогда его не видели.
К великому сожалению, по обширности распространения такого внешнего монашества создается впечатление, что никакого другого никогда и не существовало. Между тем оно есть, было всегда и останется до Второго Пришествия Христова. Не замечаемое миром, ищущим внешней эффектной праведности, гонимое и поносимое им, до сего дня сохраняется оно в редких своих представителях, верных отеческим писаниям и преданиям. Монашество, руководимое словом преподобных отцов и святых учителей Православной Церкви, до сего дня оставшееся непонятым миром: В мире бе, и мир Тем бысть, и мир Его не позна. Во своя прииде, и свои Его не прияша. Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин. 1, 10-12). "Отречение от мира может ли быть понято, истолковано теми, которые вполне пленены миром, погружены умом, сердцем, телом в наслаждения мира? Учение отцов Церкви извлекло меня из мира, оно помогало в терпении скорбей от мира, оно зовет в уединение, чтоб там всмотреться в вечность прежде вступления в ее неизмеримые области" (Собрание писем святителя Игнатия Брянчанинова. М.-СПб., 1995. С. 55).Заключается ли монашество в том,
чтобы не есть и не спать?
При желании сравнительно нетрудно доставить насельникам возможность посещать богослужение. Даже если в обители еще нет храма, богослужение может совершаться в любом помещении или даже под открытым небом. Гораздо сложнее обеспечить материальную сторону жизни обители. Именно это требует на первых порах наибольших трудов и забот устроителя. Продолжительный недостаток в чем-либо - в пище, одежде, помещениях, тепле и прочих необходимых удобствах, к которым привык современный городской человек, а такие наиболее изъявляют ныне произволение к монашеской жизни, - приведет к тому, что братия начнет уходить, и на наш взгляд, имея на это право. Неправильно требовать от современных иноков подвигов учеников Преподобного Сергия Радонежского, таких, например, как многодневное пребывание без всякой пищи. Монастырь - дом для инока, поэтому в нем должно быть в достатке все необходимое для жизни и монашеского труда.
Современная монашеская жизнь и так тяжела сама по себе. Главное делание нынешних иноков, по свидетельству святых отцов последнего времени, заключается в терпении различных скорбей и болезней. Даже во времена древнего монашества честь и хвала была тем настоятелям, которые заботились о том, чтобы по возможности облегчить скорби своей братии. И в наше время нужно прилагать все усилия для того, чтобы насельники не испытывали материальных нужд. Нужда иноков в современной обители говорит лишь о том, что настоятель нерадит о том, чтобы ее устранить, или не видит в этом необходимости. Разговоры о бедности монастыря и невозможности достаточно кормить братию - лукавство. Чтобы иноки были сыты, нужно немногое. При недостатке пищи современный человек думает уже не о Боге и молитве, а о том, где бы достать кусок хлеба, чтобы утолить голод. Есть ли вообще смысл в существовании такого монастыря, где голодная и раздетая братия влачит жалкое существование, ропща на Бога и людей?
Прежде чем устраивать великолепные храмы, покрывать их золотом, делать мраморные полы, приобретать роскошную утварь, должно устроить братию - храмы одушевленные. Прежде попечения о паломниках, нищих, бомжах и заключенных заботы требуют сами насельники, которые, доставляя своим трудом монастырю все его вещественные богатства, сами являются главным духовным богатством обители. Слова Христовы: Взалкахся бо, и дасте Ми ясти; возжадахся, и напоисте Мя; странен бех, и введосте Мене; наг, и одеясте Мя; болен, и посетисте Мене... Аминь, глаголю вам: понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе (Мф. 25, 35-36, 40), - настоятель должен относить прежде всего к подчиненной ему братии.
Преподобный Феодор Студит в поучениях к братии своей обители постоянно увещевает проходить свои послушания со всем усердием, и в частности говорит: "Келарь пусть с великим вниманием, радушием, любовью и разборчиво (ибо один человек - такой, а другой - иной) выдает кому что нужно. Повар же, который варит пищу, терпя жар огня, пусть старается приготовить братьям пищу как можно лучше и вкуснее... И не должно оставлять без внимания нужд самого последнего брата, будто Сам Господь вместо них принимает твои услуги, как учит божественный и великий отец наш Василий" (преподобный Феодор Студит. Великое Оглашение).
Настоятель должен позаботиться не только о том, чтобы питание было в достатке, но и о качестве самой пищи. Все созданное Богом в пищу и наслаждение человеком - добра зело (см.: Быт. 1, 29; Правило святых апостолов № 51), поэтому современный настоятель не имеет права в своем монастыре возбранять вкушение какого-либо рода продуктов, не запрещенных монашескими уставами. Сказанное не относится к употреблению вина и прочих спиртных напитков, так как у святых отцов встречаются запреты молодым инокам употреблять вино. На Первом Всероссийском иноческом съезде (1909 год, Троице-Сергиева Лавра) рассматривался вопрос о полном запрещении употребления хмельных напитков в монастырях даже за праздничной трапезой. Было решено оставить это на усмотрение настоятеля (см.: Первый Всероссийский съезд монашествующих. Воспоминания участника. М., 1999). Мы полагаем, что, если за праздничной трапезой вина не окажется, никто от этого не пострадает.
Пища должна быть свежей, разнообразной, хорошо приготовленной. Преподобный Ефрем Сирин советует в преддверии поста запасти разнообразные снеди, чтобы потом не впасть в уныние. В разрешенные дни должно употреблять рыбу, молочные продукты, сыр, яйца. При этом вовсе не обязательно подавать дорогостоящие деликатесы. При выборе устава о посте, учитывая немощь новоначальной братии, лучше вначале ввести устав более мягкий и уже потом, со временем, по прошествии нескольких лет, постепенно делать его более строгим. При этом необходимо учитывать произволение большинства насельников, так чтобы пост не сделался бременем неудобоносимым. Следует также учесть, что в первые годы существования обители насельникам требуется много трудиться физически. Святитель Игнатий Брянчанинов считает, что послушник, занятый на тяжелых работах, должен вкушать пищу досыта (т. V. "Приношение современному монашеству", "Правила внешнего поведения для новоначальных иноков"). Древний святой отец, преподобный Исаия Отшельник, учит: "Давай телу своему, сколько нужно по требованию природы (по сложению твоему)" (Добротолюбие. Т. I. М., 2000. С. 392).
Если во вновь собранном братстве найдутся желающие поститься более строго, чем остальные, поощрять этого не следует. Обычно такие пожелания высказывают люди, только что пришедшие в монастырь, как правило, не понимающие значения и различия телесного и душевного подвигов. Преподобный Феолипт, митрополит Филадельфийский, пишет в беседах о монашестве: "Многие предали себя злостраданиям, но не стяжали трезвения, поскольку не ведали, что пощение, воздержание, нищета, долулегание, бдения, коленопреклонения и все другие телесные труды нужны единственно для стяжания трезвения. И они думали, что достигли совершенства и стали беспопечительны, хотя, не имея трезвения, остались погруженными в сокровенные страсти злобы. Ради урожая земледелец бросает семена в землю, и ради стяжания трезвения подвижник предается телесным трудам. Но тот, кто сеет, но не снимает урожая, погибает от голода, так и человек, утесняющий тело, но не заботящийся о сердечной молитве, трудится напрасно. Если урожай побивается градом, то земледелец остается без плода; так и при телесных подвигах, если им не сопутствует молитва, способная сохранить душу в благих помыслах, то от ветров высокомерия, раздражительности, злобы и других страстей душа склоняется к злым помыслам, и тогда такой подвижник оказывается несчастнее всех людей".
Дозволение новоначальному в отличие от других братьев как-то особенно поститься только подвергнет его искушению возношением. Тех новоначальных, кто начнет самочинно поститься и принимать на себя прочие подобные "подвиги", тем более должно строго наказывать.
Со временем новоначалие проходит, ревность не по разуму и прочие душевные порывы утихают. Инок начинает осознавать, что он пока не Ангел, а обыкновенный человек, и нуждается в пище и одежде так же, как и прочие люди. Между прочим, в лучших и старейших монастырях, таких, как Троице-Сергиева Лавра, Псково-Печерский Свято-Успенский монастырь, Свято-Данилов монастырь и некоторых других, трапеза для братии всегда бывает разнообразной, высокого качества и в достатке. По келлиям разрешено пить чай без ограничения. А эти монастыри никак нельзя упрекнуть в упадке духовной жизни. Наоборот, они повсеместно признаны по строгости своей жизни примерными обителями, в них существует преемственность монашества, пусть и не в мере древних отцов, но сохранилось старчество.
Согласно Церковному Уставу монахи обязаны кроме среды и пятницы соблюдать пост и в понедельник, установленный в честь Бесплотных Ангельских Сил. Ныне во многих обителях, в том числе благоустроенных, этот пост почему-то не соблюдается. Причин для такого отступления от Устава нет никаких. Соблюдение поста в понедельник вполне посильно для любого, даже не совсем физически здорового инока. Стыдно не поститься монахам, когда есть много благочестивых мирян, которые постятся в понедельник. Еще в недалекие времена наших благочестивых предков в монастырях этот пост был обязательным, как и воздержание от мяса, что засвидетельствовано Типиконом. Полагаем, что в любой обители, даже новооткрытой, этот пост с самого начала должен соблюдаться неукоснительно. Не погрешим, если в настоящее время в понедельник будем поститься с рыбой.Литургическая жизнь в обители
Почти все сказанное выше о посте относится также и к уставу о молитве, а именно: вводить богослужение и молитвенное правило в устраиваемой обители нужно постепенно. Тем более нельзя заставлять всю братию без разбора посещать ежедневно полный круг богослужений и вычитывать полностью, келейно или в храме, монашеское правило.
Первая причина заключается в том, что новоначальная братия еще не способна к длительным молитвенным подвигам, да это и неполезно в новоначалии. Святитель Игнатий Брянчанинов пишет, что новоначальному полезней частые и непродолжительные молитвословия, чем продолжительные правила. Кроме того, монашеские уставы и не требуют того, чтобы новоначальные послушники исполняли в полной мере положенное мантийному монаху.
Во-вторых, пока обитель еще не благоустроена, братии приходится много трудиться физически. Поэтому при общем недостатке здоровья современных насельников даже преуспевшие братия при всем желании не смогут полностью посещать службы и вычитывать правило, если они регулярно трудятся на послушаниях. Полный круг уставного будничного, не праздничного, богослужения с полунощницей и братским молебном (не считая келейного правила) длится в среднем восемь часов. Даже для крепкого молодого мужчины восемь часов большей частью неподвижно стоять на ногах уже достаточно тяжело, это вполне сопоставимо с полноценным рабочим днем мирского человека, занятого на производстве. Сюда добавляется, как правило, чтение и пение. Но самое главное - тяжелый многочасовой молитвенный труд, о котором может иметь представление только тот, кто сам испытал, что это такое. Для того чтобы насельник мог посещать в полном объеме богослужение в своей обители, при хорошем физическом здоровье он должен трудиться на послушаниях не более двух-четырех часов в день.
По мере роста благосостояния обители у насельников появляется все больше возможностей бывать в храме. Но даже в полностью благоустроенном монастыре некоторые послушания настолько трудоемки, что те, кто их исполняет, не смогут быть за богослужением в полной мере. Нужно заметить, что, согласно древнему уставу Иверского Афонского монастыря, посещение богослужений в полном объеме для тех, кто трудился на послушаниях, было необязательным. А в уставе Афонского Хиландарского монастыря, составленном святым Саввой Сербским в XII веке, говорится: "Тех, которые, находясь на послушании, не могут совершать свою молитвенную службу и быть с братией на богослужебных собраниях, поучаем не быть малодушными и не впадать в отчаяние от помыслов, что они теряют свою пользу, но пусть прежде будут благодушными и радостными оттого, что Господь укрепил их послужить своей братии по подобию Сказавшего: ...не для того пришел, чтобы Мне служили, но чтобы послужить, и отдать душу свою ради искупления многих (Мф. 20, 28; Мк. 10, 45)... Надо радоваться и веселиться, ибо едва ли вы смогли бы, занимаясь молитвой, достигнуть больше того, что вы исполняете делом. Ибо блага молитва, и весьма блага. Она делает нас беседующими с Богом и возносит нас от земли на Небо. А лучше ее и больше ее - любовь. Ибо молитва есть часть добродетели и совершеннее всего самого совершенного в теле, как некий отрезок и член, а любовь есть глава и совершенство" (Святитель Савва Сербский. Хиландарский устав // Изречения подвижников Греции. М., 2002).
Ежедневные богослужения в монастыре есть милость Божия, особенно это касается Божественной литургии, хотя она и не входит в суточный круг богослужений, обязательных для монаха. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит: "Тот день, в который ты не был за Божественной литургией, считай потерянным для своей жизни". Не входит она в суточный круг по той единственной причине, что далеко не всегда и не везде существуют условия для совершения великого Таинства: например, отсутствует священник, поэтому не во всех монастырях имеется возможность служить Литургию ежедневно.
В тех же монастырях, где Литургия все же совершается, на наш взгляд, насельники должны присутствовать на ней обязательно, так как Таинство Евхаристии, ради которого служится Божественная литургия, является средоточием христианской жизни. По учению святых отцов, Литургия является центральным богослужением суточного круга. Молитву за Литургией должно ценить гораздо выше, чем, например, молитву за утреней. Несмотря на то, что утреня, согласно Типикону, продолжительней, чем Литургия, освящающее действие Литургии несравненно больше. В известных "Монастырских письмах" издания Троице-Сергиевой Лавры, авторство которых приписывают преподобному Антонию Радонежскому (Медведеву), говорится, что присутствующие за Божественной литургией освящаются благодатью даже если не причащаются Святых Таин. Видехом Свет истинный, прияхом Духа Небеснаго (Чинопоследование Божественной литургии).
Обязательным было посещение Литургии в таких обителях, как Киево-Печерская и Троице-Сергиева Лавры, Зосимова пустынь, обитель преподобного Зосимы Верховского и многих, многих других, где духовная жизнь процветала благодаря руководству старцев. На Валааме, по свидетельству святителя Игнатия, даже в будние дни совершалось несколько Литургий - до пяти.
Однажды мы попросили настоятеля, трудами которого устроен один из известнейших монастырей в Киеве, помочь советом нашим друзьям, с благословения Священноначалия начавшим устраивать обитель. Ответ был следующим: "Пусть начинают как можно скорее ежедневно служить Литургию. Будет Литургия - будет все. Проверено опытом".
Тому, кто хочет устроить монастырь, понимая важность ежедневного богослужения, надо приложить все силы для того, чтобы в обители совершалась Божественная служба, и прежде всего Литургия. Известны случаи из современной жизни, когда иноки, пытавшиеся создать монастыри, не смогли этого сделать по причине того, что недооценили благодатную силу Литургии, вокруг которой только и может по-настоящему собраться христианская община. Установив суточный круг богослужения, они вознерадели о совершении Литургии и не позаботились о подыскании для этой цели пресвитера, тогда как можно было бы воспользоваться обычной практикой древних отшельников, которые для совершения Божественной литургии приглашали в пустыню пресвитера из ближайшего приходского храма. Поскольку этого не было сделано, только что возникшая в пустыне монашеская община распадалась по причине того, что ее насельники без Литургии и благодати Причастия не смогли понести брань страстей, прежде всего уныния.
В некоторых монастырях, особенно женских, сразу же устанавливают чтение неусыпаемой Псалтири, поступая, на наш взгляд, неразумно. Немногочисленные насельницы только что возникшей обители и так достаточно утомляются на послушаниях, которых по необходимости особенно много вначале. Неусыпаемая же Псалтирь, особенно читаемая ночью, отнимает и последние силы. В дореволюционных монастырях несомненно похвальный обычай чтения неусыпаемой Псалтири поддерживался в основном в скитах. В тех же обителях, где скитов не было, послушание чтения неусыпаемой Псалтири с поминовением благотворителей поручалось престарелым насельницам, которые уже не могли трудиться на других послушаниях.
Читать же неусыпаемую Псалтирь во время совершения богослужения вовсе бессмысленно и противоречит отеческим уставам, требующим, чтобы все насельники, которым это возможно, во время общественного богослужения собирались в храме.
На наш взгляд, при самом начале обители достаточно установить следующее минимальное правило: утренние и вечерние молитвы, может быть, полунощница и три каждодневных канона, обязательных для монашествующих. Накануне воскресных и праздничных дней совершать уставное всенощное бдение, в самый день праздника - Божественную литургию. Если будет возможность, хорошо бы совершать Литургию еще хотя бы один раз в середине недели (в идеале - ежедневно). Такое минимальное молитвенное правило в новооткрытой обители будет наиболее удобоносимым: с одной стороны, удовлетворит потребность насельников в молитвенном предстоянии Богу, с другой - сохранит столь необходимые в данных обстоятельствах физические силы. По мере возможности и умножении братии молитвенное правило можно будет постепенно увеличить, добавив вечерню, утреню, повечерие, ежедневную Божественную литургию.Иеромонах Сергий (РЫБКО),
настоятель храма Сошествия Святого Духа
на бывшем Лазаревском кладбище в Москве
