Журнал Московской Патриархии 08-2003

ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ

08-2003

ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ

25 лет со дня кончины
митрополита Ленинградского
и Новгородского Никодима (Ротова)

       История не знает сослагательного наклонения. Реально происшедшие события являются той единственной данностью, которой располагает историк, приступая к изучению прошлого. И от исследователя требуется ответственность и честность при анализе фактов, которые следует рассматривать именно в контексте того времени, когда они имели место. Прошедшие десятилетия, столь трагичные и горестные для Русской Православной Церкви, оказались искусительными для многих современных "писателей", легко впадающих в осуждение всех и вся в убеждении, что они-то обладают неким "точным ведением правды". К сожалению, это не удивительно, потому что привычка рубить с плеча и соответствующая ей тоталитарная модель мышления нелегко вымываются из сознания: для этого необходима напряженная внутренняя духовная работа. Жизненный путь человека сложен и многогранен, постичь его во всей полноте трудно, но через смирение и любовь - возможно. Конечный же суд над людьми - дело Божие.
       В этом году исполняется двадцать пять лет со дня кончины митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима. Его самоотверженное служение Церкви получило самую высокую оценку во всем мире и в то же время стало предметом разного рода нападок и грубой клеветы. Время, однако, все ярче высвечивает и величие личности Владыки Никодима, и его непреходящее значение в служении Церкви. Так очередной раз подтверждается истина о том, что обман и заблуждение исчезают, как прах, уносимый ветром, и как тонкий иней, разносимый бурею, и как дым, рассеиваемый ветром... А праведники живут во веки; награда их - в Господе, и попечение о них - у Вышнего (Прем. 5, 14-15). Святейший Патриарх Алексий II так сказал о митрополите Никодиме: "Одному Богу известна мера жертв и страданий человека, всю свою жизнь отдавшего служению Церкви. Кто, кроме Сердцеведца Господа, может восхитить право выносить суд над архипастырем, положившим свои силы, способности и дарования, да и саму жизнь на алтарь церковного служения"¹ .
       Жизненный путь будущего святителя, в миру Бориса Ротова, начался в 1929 году в Рязанской области. Он появился на свет в период жесточайших гонений на Церковь и духовенство. Под видом коллективизации начиналось истребление крестьянства. Бабушка по материнской линии, Елена Николаевна, была женой священника и привила внуку любовь к молитве. По окончании школы юноша поступил в Рязанский педагогический институт, однако помышлял о церковном служении. Такой выбор требовал от молодого человека исключительного мужества и решительности, ведь всякий, кто в те годы объявлял себя верующим, оказывался в положении изгоя. Это было большим испытанием и для родителей, которые прекрасно понимали, что их сын вступил на крестный путь. Мать Владыки, Е. М. Ротова, впоследствии вспоминала: "Борю собирались отчислить за то, что он ходит в церковь. Он же все время туда ходил - и в дождь, и в снег. Он скрывал это, но его безудержно влекло туда. Даже тогда, когда не было возможности войти в храм, он стоял за оградой и слушал. Попробуйте поставить себя на его место. Какая глубокая скорбь, какая трагедия! Его тянет в храм, где горят свечи, где тепло, а ему приходится стоять на улице под холодным проливным дождем"² .
       На формирование личности Бориса огромное влияние оказал архиепископ Ярославский и Ростовский Димитрий (Градусов), который в 1947 году постриг его в монашество с именем Никодим и рукоположил во иеродиакона, а в 1949 году - во иеромонаха.
       Служение молодого священника проходило сначала на небольшом деревенском приходе в селе Давыдове Ярославской области, затем в Переславле-Залесском и Угличе, где он был настоятелем Димитровского храма и благочинным округа. В 1952 году отец Никодим был назначен клириком кафедрального собора в Ярославле (с декабря 1954 года - и. о. настоятеля) и секретарем архиепископа Ярославского и Ростовского Димитрия (Градусова). В 1950 году иеромонах Никодим поступил на заочный сектор Ленинградской Духовной семинарии, а затем - в Ленинградскую Духовную академию, которую и окончил в 1955 году со степенью кандидата богословия за сочинение "История Русской Духовной Миссии в Иерусалиме", представлявшее собой фундаментальное, основанное на архивных документах научное исследование. В последующие годы он трудился над работой "Иоанн XXIII, Папа Римский", за которую Московская Духовная академия присудила ему ученую степень магистра богословия.
       Уже в самом начале пастырской деятельности отца Никодима проявилось его исключительное трудолюбие, усердие в изучении иностранных языков, любовь к научным и богословским исследованиям. Однако главным оставалось богослужение. Он прекрасно знал Устав, помнил наизусть святцы, множество тропарей и кондаков, стихир двунадесятых праздников, усвоенных еще в юности.
       Смена его церковных послушаний была стремительной. Последовали назначения сначала членом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (в феврале 1956 года), затем заместителем Начальника, а в сентябре 1957 года - Начальником Миссии с возведением в сан архимандрита. В марте 1959 года отец Никодим был назначен Заведующим Канцелярией Московской Патриархии. 4 июня 1959 года архимандрит Никодим был назначен Заместителем Председателя Отдела внешних церковных сношений с сохранением за ним должности Заведующего Канцелярией. 10 июля 1960 года состоялась хиротония архимандрита Никодима во епископа Подольского, викария Московской епархии, и его назначение Председателем Отдела внешних церковных сношений. Посвящение в сан епископа было возглавлено Святейшим Патриархом Алексием I.
       Назначения следовали одно за другим. Казалось, у молодого архиерея не было потребности в отдыхе. Он возглавлял Издательский отдел Московского Патриархата, редакционную коллегию сборника "Богословские труды". В 1960 году занял Ярославскую кафедру, а в следующем году стал постоянным членом Священного Синода в сане архиепископа. В 1963 году он - митрополит Минский и Белорусский, а вскоре - Ленинградский и Ладожский (с 1967 года - и Новгородский). В 1974 году к обязанностям Владыки прибавилось и возглавление Западноевропейского Экзархата.
       Невозможно во всех подробностях рассказать о многообразной деятельности митрополита Никодима. Скажем о главном. Будучи в полном смысле слова человеком Церкви, он отдавал все силы тому, чтобы Русская Православная Церковь выжила в тяжелейших условиях хрущевских гонений и их последствий, то есть именно тогда, когда Господь судил Владыке начать свою руководящую деятельность в Русской Православной Церкви. Находившийся в те годы в уже весьма преклонном возрасте Святейший Патриарх Алексий I увидел в молодом архиерее человека, способного решать те исключительно сложные проблемы, перед лицом которых оказалась Церковь.
       Все свои силы митрополит Никодим отдавал одному делу - сохранению Русской Православной Церкви, ее внутреннему укреплению. Как-то, отвечая на вопрос о том, выживет ли Церковь, он сказал: "Да, безусловно, должно пройти некоторое время, мы же должны выработать на современном уровне тактику защиты, надеясь всецело на Господа и слова о вратах ада, которые не одолеют Церкви"³ . Эти слова были сказаны в условиях, когда богоборческой властью открыто была поставлена задача уничтожить Церковь. И они помогают правильнее понять главные направления деятельности святителя, который при хиротонии так выразил свое кредо: "Вся моя сознательная жизнь принадлежит Церкви"⁴ .
       Средний возраст епископата Русской Православной Церкви в 1960-е годы составлял примерно семьдесят лет. Новые хиротонии совершались не часто, и у властей были основания ожидать, что со временем апостольское преемство в Церкви иссякнет. Противостоя этому, митрополит Никодим использовал заинтересованность советского правительства во внешней деятельности Церкви для того, чтобы во множестве хиротонисать молодых епископов, которые отправлялись на служение, а часто одновременно и на учебу, за границу. Потом они возвращались на родину, составляя мощную опору гонимой Церкви. Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий так писал по этому поводу в предисловии к книге "Человек Церкви", посвященной митрополиту Никодиму: "Хотя к началу перестройки в нашей Церкви не нашлось тех необходимых сотен священнослужителей, которые могли бы при новых открывающихся возможностях сразу взять на себя повсеместное восстановление тех видов служения, которые в течение тысячелетия были присущи нашей Церкви, но "никодимовское ядро" оказалось профессионально подготовленным и смогло возглавить, творчески вдохновить восстановление, подъем из руин и пепла своей Церкви"⁵ .
       Митрополит Никодим прекрасно понимал, что грамотное, богословски образованное духовенство - это залог успеха в борьбе Церкви против гонений. Поэтому он отдавал много сил развитию Ленинградских Духовных школ, которые в середине 1960-х годов находились на грани закрытия. Как вспоминал профессор-протоиерей Василий Стойков, "от приемных экзаменов до выпуска воспитанники семинарии и студенты Академии находились под его неослабным вниманием. В дни приема абитуриентов он много часов подряд беседовал с поступающими, чтобы определить их общее развитие, понять внутренний мир, духовное состояние и настроение. Неоднократно в течение учебного года Владыка проводил личные беседы с учащимися, а также общие собеседования с выпускниками, которым давал необходимую ориентацию в предстоящей пастырской деятельности. Эти встречи несомненно имели большое воспитательное значение"⁶ .
       Выпускники Семинарии и Академии с благодарностью вспоминали то внимание, с которым митрополит Никодим относился к каждому учащемуся, входя во все подробности его личной жизни и учебы. Это и неудивительно, поскольку очень часто приходилось выдерживать настоящие сражения с уполномоченными Совета по делам религий, которые всеми доступными им средствами препятствовали поступлению в семинарию способных и образованных молодых людей. Митрополит Никодим внимательно наблюдал за учебным процессом, регулярно проводил встречи с воспитанниками, рассказывая о зарубежных поездках, о важнейших событиях в Русской Православной Церкви и в межхристианских отношениях. В последние годы своей жизни он начал читать курс лекций по истории Русской Церкви в ХХ веке, уделяя особенное внимание Поместному Собору 1917-1918 годов. Владыка Никодим заботился о том, чтобы учащиеся могли получить всестороннее богословское образование. Он использовал многочисленные поездки за рубеж, чтобы привозить Священное Писание и богословскую литературу, которых в нашей стране тогда было невозможно приобрести, и раздавал их духовенству и учащимся Духовных школ.
       Святитель принимал самое живое участие в научной жизни Духовной академии. Архиепископ Можайский Григорий вспоминает об этом так: "Познания приснопамятного архипастыря были феноменальными. Так, однажды во время защиты докторской диссертации на Ученом совете Академии, как это часто случается, из-за какого-то неясного вопроса разгорелся нешуточный спор. И вот, процитировав наизусть на древнееврейском языке применительно к данному случаю большой фрагмент текста из Ветхого Завета, Владыка сразу поставил точку в дискуссии. Некоторые из преподавателей рассказывали позднее, как буквально потряс всех участников заседания этот удивительный эпизод"⁷ .
       В обыкновении Владыки митрополита были вечерние прогулки, на которые он приглашал своих воспитанников, беседуя с ними на богословские темы, выясняя их жизненные планы и проблемы. Как пишет протоиерей Александр Ганаба, "во время этих бесед, когда, по актуальному в то время выражению, "стен, имеющих уши", не было рядом, шел откровенный глубинный разговор о тяжелом кресте пастырского служения и о тех реалиях атеистического мира, в которых необходимо нести церковное свидетельство"⁸ .
       Митрополит Никодим считал богослужение центром жизнедеятельности священнослужителя. Современники пишут о том незабываемом впечатлении, которые производили службы Владыки. Генеральный секретарь Иерусалимской Православной Церкви митрополит Лиддский Тимофей описывает в своих воспоминаниях, как митрополит Никодим молился в иерусалимском Храме Воскресения Господня. "Непостижима глубина человеческой души, но в тот момент каждый мог понять теплоту благоговейной молитвы иерарха, который от Гроба Жизни, источника нашего воскресения, вышел с заплаканными глазами, погруженный в волнение, написанное на его лице, которое в то же время светилось от сверхъестественного сияния духовного изменения и религиозного восторга, которым он жил"⁹ .
       Внешняя сторона никогда не была для Владыки митрополита самоцелью. Он сам писал по этому поводу: "Триумфальная пышность и величавая торжественность только тогда оправданны и необходимы, когда являются средством, чтобы через внешнее благолепие послужить внутреннему устроению душ, верных Богу, но вместе с тем даже и тогда, когда они необходимы, епископ должен иметь апостольскую простоту и внутреннее смирение"¹⁰ .
       После первого инфаркта митрополит Никодим положил за правило вне зависимости от занятости ежедневно совершать Божественную литургию или присутствовать на ней (в домовой церкви) и причащаться. В этом проявлялась глубокая вера святителя в то, что Евхаристия является средоточием духовно-благодатной жизни верующих.
       Во многих случаях он совершал богослужения в состоянии крайнего физического изнеможения, бывало, что и с незажившим швом после операции. Когда ему, перенесшему пять инфарктов, врачи запрещали служить, Владыка Никодим, возражая им, говорил, что молитва есть истинное лекарство от всех болезней.
       Сослужившие митрополиту Никодиму архиереи и духовенство неизменно наблюдали в нем "в это время духовное преображение, когда, как бы следуя призыву всякое ныне житейское отложим попечение, он весь был обращен к Богу, и в этот момент трудно было представить, как может Владыка во внебогослужебной обстановке шутить, как может быть по-человечески прост и близок к любому событию в жизни окружающих его людей, как может, наконец, быть и гневливым, если встречается с резко выраженным проявлением зла. Свою любовь к частым богослужениям Владыка объяснял так: "Я всегда стремился к усилению литургической жизни не только потому, что это имеет значение для удовлетворения внутренних духовных запросов, но и потому, что это способствует осуществлению и внешней миссии Церкви - провозглашению Евангелия"..."¹¹ .
       Веруя в то, что придет время всестороннего возрождения Русской Церкви, митрополит Никодим посещал поруганные святыни Православия и тайно совершал там Божественную литургию. Так было на Соловках и на Валааме. Ему была дорога память новых мучеников за веру. Не вступая в споры о царствующих особах, Владыка, по свидетельству профессора Санкт-Петербургской Духовной академии протоиерея Владимира Сорокина, 19 мая приезжал в храм в честь праведного Иова Многострадального, где служил Божественную литургию и молился об упокоении Николая, Александры, Марии, Ольги, Татианы, Анастасии и Алексия¹² .
       Владыку Никодима волновало то, что с течением времени вследствие отсутствия духовного образования многие части богослужения становятся непонятными для мирян. Поэтому он допускал в некоторых храмах чтение Евангелия, Апостола, паремий, шестопсалмия и кафизм на русском языке. Будучи блестящим литургистом и составителем многих чинопоследований (например, служб праведной Тавифе, праведному Иоанну Русскому, святителю Николаю Японскому, Собору Ростовских и Ярославских святых и других), Владыка предпринял исследование перевода Великого канона преподобного Андрея Критского, сделав его более понятным для слушателей.
       Очень многообразна была деятельность митрополита Никодима, направленная на укрепление отношений Русской Православной Церкви с другими Поместными Православными Церквами, на развитие братского сотрудничества с инославными Церквами и религиозными организациями. Главной задачей здесь было сохранение Православия посредством привлечения зарубежного внимания к положению Церкви в нашей стране. Приглашая иностранные делегации, удалось предотвратить закрытие Почаевской лавры. После учреждения в Ленинградских Духовных школах иностранного факультета был снят с повестки дня и вопрос о прекращении их деятельности. Таких примеров много.
       Важно видеть суть деятельности приснопоминаемого Владыки. Как отметил митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, "великой идеей свободы Церкви одушевлялось его служение и во времена гонений, и в последующую эпоху застоя, когда религия методично вытеснялась на периферию жизни общества. Владыка Никодим трудился во имя того, чтобы заставить власти уважать Церковь и считаться с нею. Избегая опасного для Церкви противостояния с властью, он, однако, не склонялся перед могуществом земных князей, умея свидетельствовать достоинство Церкви, отстаивать ее интересы с высоко поднятой головой"¹³ .
       Митрополит Никодим был неутомимым тружеником на ниве общеправославного единства. Он участвовал в многочисленных Всеправославных совещаниях, направленных на укрепление связей и братской любви между Поместными Церквами.
       Ревность о сохранении православных святынь подвигла его и на защиту Святой Горы Афон. Военная диктатура, установленная в Греции, вознамерилась ограничить автономию святогорцев, превратив Афон в туристическую зону. Владыка Никодим стал одной из ключевых фигур в международной кампании за спасение Афона. Ему же принадлежит и заслуга возрождения русского монашества в Свято-Пантелеимоновом монастыре, который совсем было пришел в упадок.
       Митрополит Никодим имел попечение и об уврачевании разделения в среде русских православных христиан. Продолжая дело святителя Филарета, митрополита Московского, и Святейшего Патриарха Сергия, он выступил на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1971 года с особым докладом, в котором показал благовременность отмены клятв, наложенных Московскими Соборами 1656 и 1667 годов на старые русские обряды и на придерживающихся их православно верующих христиан. Поместный Собор вынес постановление о снятии клятв.
       Вступая в экуменические собеседования с инославными, Владыка Никодим нисколько не поступался истинами Православия. "Стараюсь избегать и оптимизма, и пессимизма. Я должен быть христианским реалистом, смотреть на вещи так, как они есть", - говорил он¹⁴ . По мнению митрополита, единственно возможным путем к воссоединению христиан различных исповеданий являлся путь возвращения к догматическому учению Древней неразделенной Церкви эпохи Вселенских Соборов. В слове прощания на отпевании митрополита Никодима кардинал Виллебрандс сказал: "Он прилагал много усилий для того, чтобы познакомить нас, католиков, с богословскими, духовными и историческими богатствами Православной Церкви, и в частности Русской Православной Церкви, верным и любящим сыном и служителем которой он был всегда"¹⁵ .
       Вступление Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей требовало адекватного богословского объяснения. Оно было представлено митрополитом Никодимом в докладе в Упсальском университете в дни работы IV Ассамблеи ВСЦ в июле 1968 года. Там было четко заявлено: "Единство Церкви действительно является даром Божиим, однако лишь в том совершенно определенном смысле, что существует и будет до скончания века существовать объективная Божественная основа церковного единства во Христе посредством веры и участия в сакраментальной жизни, и особенно в Евхаристии, при условии, однако, всецелого послушания полноте Божественного Откровения. Только Единая Святая, Соборная и Апостольская Церковь, как внутренне целостная и неповрежденная основа Тела Христова, является действительной обладательницей истинного и совершенного единства в силу ее послушания голосу Божественной истины. За ее пределами существенное единство может утрачиваться в большей или меньшей степени, становиться неполным или даже стоять на грани полного исчезновения"¹⁶ .
       Владыка был убежден, что жизнеспособность Церкви зависит от связи со Священным Преданием. "Являясь священным наследием Древней Церкви, которое нельзя рассматривать просто как памятник старины, Предание, - говорил митрополит Никодим, - в то же время есть и вечно живой импульс духовного созидания, постоянно действующая в Церкви реальная сила, соединяющая прошлое с настоящим и определяющая каждый исторический момент ее бытия, и если христианская община теряет органическую связь с многовековым духовным опытом, она лишается основ для своего бытия в будущем"¹⁷ .
       В целом же, по справедливому замечанию профессора-протопресвитера Виталия Борового, митрополит Никодим рассматривал сотрудничество с ВСЦ как "не имеющее экклезиологического значения для православного сознания", поскольку органическая связь между сообществами верующих возможна только при полном единстве веры и благодатной церковной жизни¹⁸ .
       Митрополит Никодим оставил обширное богословское наследие, которое так полностью и не было опубликовано, существуя лишь в пяти машинописных томах. Прежде всего это его диссертации. Будучи деятельным руководителем и участником международной деятельности Русской Православной Церкви, митрополит Никодим постоянно выступал с богословскими докладами на различных конференциях и форумах. Свыше двадцати раз обращался Владыка со словом назидания к новопоставленным епископам. "Журнал Московской Патриархии" и "Богословские труды" публиковали его статьи по церковной истории и богословию, например "Христианские храмы и богослужения во времена святителя Иоанна Златоуста"; "Священномученик Киприан Карфагенский о Церкви"; "Миссионерское дело святого Кирилла среди хазар"; "К вопросу о сближении халкидонского и нехалкидонского богословия" и другие. Святитель был неутомимым проповедником, почитая провозвестие вероучительных истин непременным долгом всякого священнослужителя. Он проповедовал за каждым богослужением. Хотя записи делались только в последние годы его жизни, до нас дошло немало проповедей митрополита Никодима.
       Советом Ленинградской Духовной академии в 1975 году митрополиту Никодиму была присвоена степень доктора богословия за совокупность его богословских работ. Отмечалось, что "все произведения автора отличаются широтой диапазона в раскрытии исследуемых вопросов, а его богословские концепции и суждения свидетельствуют об огромной эрудиции и высоком уровне его богословского потенциала"¹⁹ .
       Влияние приснопоминаемого святителя на жизнь Русской Православной Церкви, его международный авторитет были настолько велики, что советские чиновники были вынуждены считаться с ним. Вот отрывок из воспоминаний митрополита Минского и Слуцкого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Белоруссии: "Владыка Никодим был мудрый человек. Я видел, присутствуя на некоторых встречах в Совете по делам религий, сколь искренне и открыто говорил он о Церкви и ее значении в обществе. Говорил, может быть, даже неприятные для слушающих вещи, но всегда делал это открыто.
       Тогда я для себя сделал вывод и принял его как правило: долг священнослужителей, поставленных на должности, контактирующие с государственной властью, - показать значение Церкви в жизни общества и в жизни страны, убедить собеседника, что Церковь - это не "контрреволюция", что Церкви не свойственны никакие политические маневры, что Церковь хочет и должна заниматься только своим благословенным делом... Митрополита Никодима государственные мужи всегда очень уважали и ценили за здоровый, "мужицкий" ум. В свою очередь, Владыка Никодим безусловно был гибким и дальновидным тактиком: он контролировал течение дел и событий и многое, многое предвидел"²⁰ .
       Мировоззрение митрополита Никодима было пронизано глубоким и искренним патриотизмом. Радея об укреплении Церкви, он имел в виду и будущее духовное возрождение любимого отечества.
       Как вспоминал митрополит Киевский и всея Украины Владимир, после блаженной кончины Святейшего Патриарха Алексия I в 1970 году атеистическая власть сделала все, чтобы Владыка Никодим не был избран Патриархом. И поныне "его все еще боятся и стараются использовать любую возможность, чтобы умалить его заслуги и достоинство. Бывшие официальные идеологи продолжают свою работу и сегодня. Они замалчивают титанический труд митрополита Никодима, всю свою жизнь отдавшего служению Церкви, ее защите, ее укреплению"²¹ .
       Осуществляя сложную миссию церковного иерарха, святитель глубоко лично переживал несвободное положение Церкви, которой он посвятил всю свою жизнь. Как-то, услышав по зарубежной радиостанции старую запись звона кремлевских колоколов, он, содрогаясь от рыданий, сказал своему собеседнику: "Услышим ли мы когда-нибудь звон кремлевских колоколов, доживем ли до того времени?"²² . В том, что наш православный народ и духовенство могут сегодня слышать не только кремлевские колокола, но и благовест колоколов тысяч новооткрытых храмов и сотен монастырей, есть и великая заслуга митрополита Никодима.
       Жизнь Владыки оборвалась рано. Это случилось в Риме, куда он прибыл для участия в интронизации новоизбранного Папы - Иоанна-Павла I. 5 сентября 1978 года во время аудиенции у Папы Владыка Никодим скончался. Невозможно без содрогания читать рассказ архиепископа Новгородского и Старорусского Льва, который, тогда будучи еще архимандритом, сопровождал Владыку в этой поездке. Состояние здоровья святителя было крайне тяжелым, ему подчас было даже трудно ходить. Однако, невзирая на тяжелую болезнь сердца, он отправился в путь, осознавая ответственность за свою миссию как представителя Русской Православной Церкви.
       Отпевание митрополита Никодима в Александро-Невской Лавре возглавил Святейший Патриарх Пимен, который в своем слове сказал: "Умолкли уста проповедника и архипастыря, глашатая единства всех христиан, последовательного защитника мира на земле, закрылись глаза дальновидного иерарха и церковного деятеля, остановилось сердце, любящее Бога, Церковь Божию и венец творения - человека, не внемлют уши, чутко внимавшие запросам возлюбленной паствы... Мы обращаемся к новопреставленному словами прокимна: Блажен путь, в оньже идеше брат днесь, яко уготовася тебе место покоя"²³ .
       Вся жизнь и служение митрополита Никодима были непрестанной борьбой за Церковь и ради Церкви. Он никогда не оправдывался и не объяснял свою позицию по тому или иному вопросу, но часто отвечал вопрошавшим словами А. В. Суворова: "Мне надо воевать, судить меня будет история"²⁴ .
       В нынешнем году уже в двадцать пятый раз собираются архипастыри - воспитанники Владыки и его почитатели на братском кладбище Санкт-Петербургской Александро-Невской лавры, чтобы молитвенно помянуть своего наставника. В этом - свидетельство истории, сохраняющей память о Владыке Никодиме, который дерзновенно свидетельствовал о величии и истинности Православия, хранил и взращивал ниву Христову, предвидя тот день, когда беспредельно дорогая его сердцу Русская Церковь предстанет миру свободной, неизменно сияя дарами духа и благодати.

ПРИМЕЧАНИЯ

       ¹ Посвящение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II // Человек Церкви. Изд. 2-е. М., 1999.
       ² Человек Церкви. С. 217-218.
       ³ Там же. С. 502.
       ⁴ Журнал Московской Патриархии. 1960, № 8. С. 16.
       ⁵ Человек Церкви. С. 10.
       ⁶ Там же. С. 93.
       ⁷ Там же. С. 362-363.
       ⁸ Там же. С. 378.
       ⁹ Там же. С. 254.
       ¹⁰ Там же. С. 80.
       ¹¹ Там же. С. 279.
       ¹² Там же, с. 484.
       ¹³ Там же. С. 427.
       ¹⁴ Там же. С. 288.
       ¹⁵ Там же. С. 48-49.
       ¹⁶ Никодим, митрополит Ленинградский и Новгородский. Русская Православная Церковь и экуменическое движение // Журнал Московской Патриархии. 1968. № 9. С. 51-52.
       ¹⁷ Человек Церкви. С. 156.
       ¹⁸ Там же. С. 125.
       ¹⁹ Журнал Московской Патриархии. 1975. № 6. С. 8.
       ²⁰ Человек Церкви. С. 273.
       ²¹ Там же. С. 398.
       ²² Там же. С. 408.
       ²³ Там же. С. 36.
       ²⁴ Там же. С. 40.

Священник Петр Иванов,
доктор исторических наук

Архимандрит Никодим со своим духовным наставником -
архиепископом Димитрием (Градусовым)

Во время празднования 50-летия
восстановления Патриаршества
в Русской Православной Церкви (1967 год)

В алтаре Троицкого собора Александро-Невской лавры

Панихида на могиле Владыки Никодима
в Александро-Невской лавре