Журнал Московской Патриархии 02-2006

ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ

02-2006

ЦЕРКОВНАЯ ИСТОРИЯ

Пермская епархия в годы хрущевских гонений
Служение епископа Пермского и Соликамского
Павла (Голышева)
1957–1960 годы

       Конец 50-х – начало 60-х годов ХХ века можно назвать новой трагической эпохой в истории церковно-государственных отношений в СССР. В это время Советское государство, возглавляемое Н. С. Хрущевым, проводило по отношению к Русской Православной Церкви политику всемерного ограничения ее деятельности, грубого вмешательства в ее внутренние дела с целью развала и полной ликвидации как социального института¹
       Одним из направлений государственной антирелигиозной политики было активное влияние на управленческую деятельность Московской Патриархии. Власть стремилась не только к тотальному контролю за принятием важнейших кадровых решений. В недрах ЦК КПСС идеологи «грядущего коммунистического общества» разрабатывали коварный план «реформирования» церковной жизни, рассчитывая в кратчайшие сроки стать полными хозяевами в церковной ограде. Степень давления, особенно в области администрирования, была беспрецедентной и превосходила времена террора 1930-х и «нового курса» 1940-х – начала 1950-х годов. «Никогда еще власть не вмешивалась так откровенно во внутрицерковную жизнь, нарушая при этом весь строй ее существования»² .
       Вмешательство государства в церковные дела особенно сильно ощущалось на местах, вдали от Москвы и большой политики. Главным орудием государственного административного воздействия на Церковь в регионах стали уполномоченные Совета по делам Русской Православной Церкви. Власть и амбиции уполномоченных росли постепенно, по мере того как сам Совет по делам Русской Православной Церкви в период с 1957 по 1964 год радикально изменял свои функции, постепенно превращаясь в неофициальный и незаконный орган контроля над Московским Патриархатом³ . В своей деятельности уполномоченные, используя существующее законодательство, ставившее светскую и церковную власть в состояние антагонистического противоречия, допуская всевозможные злоупотребления, превышая предоставленные им права, стремились к полному сосредоточению в своих руках управления церковной жизнью в епархиях.
       Об антиканоническом вмешательстве уполномоченных Совета в церковную жизнь красноречиво свидетельствуют высказывания Святейшего Патриарха Алексия I и некоторых иерархов Русской Православной Церкви. В одной из бесед с Председателем Совета В. А. Куроедовым Патриарх с горечью заметил: «Правящим в епархии по церковным канонам является архиерей. Но архиерей не управляет, а архиерействует, а уполномоченный управляет»⁴ . В своем письме к Н. С. Хрущеву архиепископ Ермоген (Голубев, † 1978) сравнивал административный статус архиепископа со статусом старшего благочинного при уполномоченном⁵ .
       Источники свидетельствуют, что Русская Православная Церковь в лице своих иерархов активно сопротивлялась растущему натиску Совета. В ряде епархий борьба архиереев с уполномоченными за власть в Церкви принимала ожесточенный, непримиримый характер и стоила некоторым епископам смещения с занимаемых кафедр, а иногда и тюремного заключения.
       Чрезвычайные меры по отношению к неугодным власти архиереям стали широко практиковаться с 1960 года. В период с мая по сентябрь по требованию Совета и КГБ были смещены с занимаемых кафедр архиепископ Львовский Палладий (Каминский, † 1978), архиепископ Ташкентский и Среднеазиатский Ермоген (Голубев). С целью запугать архиереев, боровшихся с наступлением на Церковь, в 1960 году был арестован и осужден на три года архиепископ Казанский и Марийский Иов (Кресович, † 1977)⁶ .
       Среди «непримиримых» и «нелояльных», с точки зрения властей, представителей епископата в Уральском регионе был епископ Пермский и Соликамский Павел (Голышев, † 1979), светлой памяти которого посвящена эта статья. Приводимые сведения о деятельности святителя заимствованы из рассекреченных архивных материалов Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР, уполномоченного Совета при Пермском облисполкоме П. С. Горбунова, содержащихся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) – фонд 6991 и Государственном архиве Пермской области (ГАПО) – фонды Р–1204, Р–1205.

Прибытие епископа Павла на Пермскую землю
1957 год

Свято-Троицкий кафедральный
собор Перми

* * *

       Епископ Павел (в миру Евгений Павлович Голышев) родился в 1914 году в семье горного инженера. В пятилетнем возрасте оказался в эмиграции. Классическое образование получил в Бельгии, высшее церковное образование – во Франции. По окончании в 1939 году Православного богословского института в Париже принял монашество и сан священника. После Великой Отечественной войны вернулся на родину в сане игумена. До епископства был казначеем Троице-Сергиевой Лавры, преподавателем Одесской Духовной семинарии, а затем Ленинградских Духовных семинарии и академии, совмещая это с обязанностями секретаря Учебного комитета. К епископскому служению призван с должности настоятеля храма в Кисловодске и благочинного Минераловодской группы церквей. 7 июля 1957 года в Преображенском храме в Москве архимандрит Павел (Голышев) был хиротонисан во епископа Молотовского (Пермского) и Соликамского. Занимал Пермскую кафедру до сентября 1960 года⁷ .
       Назначение епископа Павла в Пермь совпало с началом широкого наступления на религию в СССР. Его первый этап исследователи связывают с постановлениями Совета Министров СССР от 16 октября 1958 года «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей», или, как его еще называют, «О свечном налоге», и «О монастырях в СССР», имевших целью подорвать материальное положение Православной Церкви и максимально сократить численность ее монастырей⁸ .
       После временного снижения темпов антирелигиозной кампании гонения на Церковь продолжились с новой силой. На состоявшемся в январе 1959 года XXI съезде КПСС был одобрен семилетний план развития народного хозяйства CCCР. Некоторые исследователи предполагают, что после него было также принято секретное постановление ЦК КПСС, предписывавшее «в основном решить судьбу церкви за годы выполнения семилетнего плана».
       В целях ограничения единовластия настоятелей и принижения авторитета духовенства 22 апреля 1959 года Совет по делам Русской Православной Церкви направил своим уполномоченным инструктивное письмо «О введении регистрации членов исполнительных органов и ревизионных комиссий приходских церквей». В подобном письме от 12 июня того же года требовалось прекратить благотворительную деятельность религиозных организаций, принять меры к полному прекращению ходатайств об открытии храмов. 29 августа последовал указ об ограничении совершения треб духовенством в домах верующих.
       Новой жесткой мерой в борьбе с Церковью стало постановление ЦК КПСС от 13 января 1960 года «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах». Власти окончательно утвердились в желании максимально быстро уничтожить Церковь и решили вмешаться в ее внутреннюю жизнь. В постановлении отмечалось сосредоточение в руках священнослужителей руководства приходами и использование ими этого обстоятельства для укрепления и распространения религии⁹ .
       Епископ Павел прибыл в Пермь на самолете 9 июля 1957 года. По воспоминаниям очевидцев, встречавших удивило отсутствие у Владыки чемоданов. Епископ вышел из самолета с одним портфелем. На вопрос епархиального секретаря протоиерея Михаила Лукканена: «Владыка, где же ваши вещи?» Преосвященный Павел ответил: «Я монах, все мои вещи здесь». В тот же вечер Владыка возглавил всенощное бдение в соборе.
       Личность нового Пермского архиерея – репатрианта, выросшего в эмигрантской среде и имевшего большие связи за рубежом, вызвала у местных властей нескрываемую тревогу. Председатель Совета Г. Г. Карпов в письме от 29 сентября 1958 года дал письменную инструкцию уполномоченному П. С. Горбунову и Пермскому облисполкому относительно взаимоотношений с епископом: «Павел долгое время находился за границей, недавно посвящен во епископа, и некоторые вопросы ему мало знакомы. Ваши рекомендации надо делать умело и осторожно, чтобы они не воспринимались им отрицательно и не нарушали сложившихся взаимоотношений в работе»¹⁰ . Такая установка Москвы несомненно связывала руки П. С. Горбунову. Пермские советские чиновники боялись утечки политического негатива за рубеж, и это стало на некоторое время серьезным тормозом в наращивании антирелигиозной работы в области.
       Епископ Павел умело воспользовался сложившейся ситуацией. С первых дней пребывания на кафедре ему удалось развернуть активную деятельность по укреплению церковной жизни епархии, о чем свидетельствуют документы уполномоченного за 1958–1959 годы.
       Одним из приоритетов работы епископа стала забота о благолепии храмов, благоустройстве церковных зданий. В одном из отчетов в Совет по делам Русской Православной Церкви уполномоченный писал: «Епископ требует ремонта церквей, реставрации живописи, создания в них пышности... При его давлении почти все церкви отремонтированы и ежегодно на них тратятся большие суммы... В соборе и кладбищенской церкви печное отопление заменено паровым. В собор, архиерейский дом и дом секретаря проведены канализация и водопровод»¹¹ .
       В том же году в кафедральном соборе кресты на куполах и запрестольные иконы были покрыты сусальным золотом. Во Всехсвятском храме в Кунгуре золотом была покрыта голгофа. Для золочения богослужебных предметов церковные советы скупали золото в ювелирных магазинах. Вслед за собором хотели позолотить кресты на Всехсвятской церкви в Перми. Однако уполномоченный категорически отказал в этом, заявив членам приходского совета, что «эти обычные кресты стоят 150 лет и золотить их незачем». По указанию епископа вместо позолоты один из крестов отникелировали, а в храме золотом покрыли икону.

Крестный ход вокруг Всехсвятского храма
Пасха 1958 года

Колокольня Всехсвятской церкви
       В поселке Кирова Кировского района Перми епископ Павел организовал нелегальную иконописную мастерскую. В ней работали четыре человека, которые писали иконы для церквей епархии. Материалы приобретались через Третьяковскую галерею, а также в других местах. Мастеров епископ привез из Одессы.
       В 1958 году по приглашению Владыки Павла в Пермь прибыли реставраторы из Третьяковской галереи, чтобы спасти от гибели иконы Иоанно-Богословского храма в городе Чердыни. «Стараниями» уполномоченного и областного управления культуры московские специалисты не были допущены к реставрации ¹² .
       В 1943 году в епархии была открыта мастерская по производству церковных свечей при Всехсвятской церкви в Перми. В 1958 году епископ Павел поставил перед Московской Патриархией вопрос о реализации свечей в пяти епархиях. Согласие было получено, однако уполномоченный категорически протестовал и запретил областной пчелоконторе поставлять воск в епархию. Пришлось сырье для изготовления свечей закупать в Москве¹³ .
       С выходом в октябре 1958 года постановления правительства «О свечном налоге» материально-финансовая база Русской Православной Церкви была существенно подорвана. За свои свечные мастерские Московская Патриархия теперь должна была платить 540 тысяч рублей в день. Налог на свечи возрос более чем в 70 раз. Особенно тяжело эта акция безбожной власти отразилась на епархиальной и приходской жизни. По свидетельству митрополита Николая (Ярушевича, † 1961), увеличение налога привело к тому, что епархии и приходы находились в тяжелейшем материальном положении. Некоторые храмы были вынуждены распустить церковные хоры, так как нечем было платить певчим¹⁴ .
       Как свидетельствуют документы, 4 ноября 1958 года в Пермском Епархиальном управлении появился начальник городского сектора по налогам и объявил епископу Павлу о доначислении за истекший квартал налога на сумму 409 тысяч рублей. Епископ категорически отказался платить, заявив: «Это незаконно. Где епархии взять такие суммы? Мы будем жаловаться!» Через некоторое время выяснилось, что Святейшему Патриарху Алексию I было категорически отказано в отмене постановления. Налог пришлось заплатить.
       Несмотря на все трудности, епископ Павел постоянно требовал от настоятелей пополнения церковной утвари в храмах. Ее запасы создавались в епархии. Из Москвы в Пермь было привезено большое количество икон разных размеров, сосудов, венцов, лампадок¹⁵ . Пермская епархия продолжала материально поддерживать общецерковные структуры. В 1959 году на содержание Московской Патриархии было перечислено 1 миллион 500 тысяч рублей, на Духовные учебные заведения – 365 тысяч рублей, в пенсионный фонд – 25 тысяч рублей. Всего – 1 миллион 890 тысяч рублей.

Во время чтения Апостола
Свято-Троицкий кафедральный собор, 1959 год

Крестный ход вокруг Всехсвятского храма
Пасха 1958 года

1959 год
       В Свято-Троицком кафедральном соборе Перми Владыка Павел тайно заменил иконостас, вызвав бурю негодования уполномоченного. По этому поводу уполномоченный П. С. Горбунов был вынужден оправдываться перед Советом: «В соборе иконостас был очень приличный, а они с 6 по 12 декабря вместе с настоятелем собора Орестом Бычковским съездили воровским путем от меня в Оренбург и там заказали новый резной и золоченый иконостас»¹⁶ .
       С назначением епископа Павла в епархии резко улучшилось качество богослужений. Епископ сам за каждым богослужением говорил проповеди и требовал того же от всех священнослужителей. Богослужения в соборе совершались торжественно, с многочисленным клиром. Для обновления облачений в храмах Перми в январе 1958 года на Антиохийском Подворье в Москве была закуплена большая партия серебряной и золотой парчи.
       Владыка добивался от настоятелей создания при храмах хоровых групп, состоящих из молодежи. Требовал, чтобы пение было стройным и по возможности антифонным. Архипастырь не раз говорил: «Не жалейте денег на певчих. Оплачивайте хорошо, и певчие будут. Не жалуйтесь, что молодых голосов нет, а старые умирают. Если не учить петь молодежь, скоро некому будет петь».
       Чтобы укрепить религиозное чувство местных жителей, епископ Павел стремился к возрождению в епархии широкого почитания святителя Стефана Великопермского, просветителя пермяков. В 1958 году Владыка освятил в честь святителя Стефана приставной престол в кафедральном соборе.
       В августе того же года в богослужение городских храмов было введено новшество. В соборе по четвергам Преосвященный Павел дал указание читать Акафист Святителю и Чудотворцу Николаю, в воскресенье вечером – Акафист Божией Матери. Во Всехсвятской кладбищенской церкви было введено чтение в среду Акафиста святителю Стефану Великопермскому. Совершение акафиста было организовано следующим образом. В назначенные дни вечером все священнослужители и певчие собирались в храме, выходили на солею. Верующие, которые не знали акафиста, стояли в храме с текстом в руках, который они переписывали друг у друга. Богослужение длилось около часа. Певчие, священники и все молящиеся пели хором. Пение акафистов привлекало народ в храмы, способствовало пробуждению интереса к богослужебному пению. Епископ лично присутствовал на чтении всех акафистов.

Великое водосвятие

       Уполномоченный был недоволен этим распоряжением архиерея. С тревогой и раздражением он писал по этому поводу в Совет по делам Русской Православной Церкви председателю Г. Г. Карпову: «Мне кажется, что пение акафистов не следует практиковать. Оно может принять широкий характер, будет способствовать активизации верующих и разжиганию религиозного фанатизма. Я дважды говорил об этом с Павлом, но он доказывает, что нового в этом ничего нет. В Ленинграде и других епархиях это практикуют давно»¹⁷ .
       Сложившееся положение требовало от архиерея и духовенства крайнего напряжения сил.
       Энергичность и жесткость епископа по отношению к приходскому духовенству, особенно к нерадивым, вызывала неудовольствие среди коренных уральских священников, прослуживших в епархии не один десяток лет.
       В условиях разворачивающихся гонений на Церковь епископ Павел в своей кадровой политике опирался на молодое поколение священнослужителей. К пожилым и заслуженным предъявлялись те же высокие требования.
       Теперь все служители, независимо от возраста и стажа службы, должны были ежедневно находиться в храме, прилагать все силы к тому, чтобы ни один верующий не ушел неудовлетворенным. К пастырям и своим духовным чадам епископ постоянно обращался с призывом «идти тернистой дорогой, посещать храм Господень, ревностно относиться к своему служению, невзирая на трудности и болезни. Господь поможет и исцелит от всех недугов». Забота архипастыря проявлялась и в назидании молодых, не имеющих опыта священнослужителей. Не проводя больших собраний, епископ часто вызывал их к себе на индивидуальные беседы¹⁸ .
       Анализируя состояние Пермской епархии, уполномоченный невольно отмечал преимущества молодого духовенства: «Молодое духовенство читает церковную литературу, отправляет требы дешевле, а некоторые совсем не берут за обряд, в быту ведут себя скромно, не курят, не пьют, а больше находятся в церкви... Не считаясь с погодными условиями, в дождь и ночью идут исполнять тот или иной обряд на дом к верующим...»¹⁹ .
       В 1958 году в штате епархии числилось 85 священников и 24 диакона. Молодое духовенство составляло 30 процентов общего состава епархии, в 1959 году – уже 45 процентов. Из них окончили академию 6 человек, семинарию – 17 человек, учились в 1–3 классе семинарии – 15 человек, заочно обучались в семинариях и академиях – 6 человек²⁰ .
       Епископ Павел постоянно информировал Московскую Патриархию о нехватке священников, малообразованности пермского духовенства. Втайне от уполномоченного Преосвященный Павел проводил семинары с малограмотными священнослужителями и кандидатами на посвящение в сан, вызывал их группами по 8–10 человек и устраивал трехдневные занятия по катехизису.
       Для подготовки молодежи к поступлению в семинарии епископ Павел приближал к себе молодых людей, определял их на хозяйственные и церковные должности и платил им хорошую зарплату. Когда молодые люди женились и изъявляли желание принять священный сан, Владыка жертвовал деньги на свадьбу²¹ .

Во время визита епископа Павла на приход
1959 год
       В 1958–1959 годах хиротонии были нередки. За каждого кандидата приходилось биться с уполномоченным, который досадовал: «Павла надо постоянно сдерживать от посвящения молодежи»²² .
       В годы управления Преосвященного Павла в Пермской епархии стали нормой частые визиты епископа на приходы. П. С. Горбунов с удивлением констатировал: «Павел, несмотря на частые отлучки в Москву, за границу, болезнь, успевает много бывать на приходах, в том числе расположенных в самых дальних районах: Ныробском, Красновишерском, Чердынском и других, где проехать вообще довольно трудно». За два года епископ посетил 29 приходов. Многие из них многократно. В некоторых церквах верующие удивлялись и говорили, что «в их церкви и в старое, дореволюционное время никогда не бывал епископ, а вот сейчас Бог послал святителя».
       Местные власти и уполномоченный не стеснялись в средствах, чтобы предотвратить поездки епископа по епархии. Характерный случай приводил сам уполномоченный П. С. Горбунов: «Когда я узнал, что епископ со свитой, на двух машинах хочет ехать в Усть-Гаревую (туда попасть можно только через водохранилище на пароме), я зашел к секретарю райкома КПСС т. Ракланову и рассказал о намерениях Павла. Тот вызвал начальника пристани и сказал ему: “Если к вам обратятся церковники насчет паромной переправы, вы сделайте так, чтоб катер оказался неисправным”. А тот отвечает: “У нас паром сегодня не работает. Выходной день. Колхозные машины и то не перевозим”. Тов. Ракланов говорит начальнику пристани: “А вы идите и все-таки проверьте”. Начальник ушел и через некоторое время звонит Ракланову и говорит: “Моих купили. Паром погрузил машины с попами и ушел до места. Там подождал и обратно привез”».
       Во время посещения епископом храмов епархии местные власти следили за ним, ища повод для его дискредитации. После поездки епископа в Кизел секретарь местного горсовета докладывала уполномоченному: «Установлено, что на прием епископа Павла со свитой кизеловской церковью израсходовано около 10 тысяч рублей. На приеме было около 25 человек, прислуживали 5–6 послушников из молодежи. Сам епископ Павел не пьет, поэтому и другие воздерживались»²³ .

Архипастырь с духовенством и верующими Пермской епархии

Владыка Павел в кругу учеников и помощников
       Немногочисленность доверенных лиц архиерея, довольно замкнутый образ жизни затрудняли наблюдение за его деятельностью и жизнью епархии. Власти испытывали информационный голод. П. С. Горбунов признавался: «В настоящее время узнать, чем занимается епископ, мне и другим довольно трудно. Он в руководство подобрал всех своих ставленников, привезенных им. Секретарем – его духовный сын Дашевский, помощник секретаря – иеромонах Абрамов, келейником – Иван Скорняков. Собралась такая братия, ничего не узнаешь...»²⁴ .
       В течение 1958–1959 годов на приеме у уполномоченного епископ побывал двадцать раз, однако их отношения явно не складывались. Самостоятельность и стремление епископа к единовластию в церковных делах не давали уполномоченному покоя: «Павел совершенно нетерпим... Ни с законодательством, ни с разъяснениями ему – ни с чем не хочет считаться, делает все по-своему... На него много пишут жалоб, обращаются и в Совет, но Патриарх его защищает... На личном приеме у председателя Совета Г. Г. Карпова ему было запрещено на соборе золотить кресты, однако он заставил, и кресты и луковицы позолотили... Этот самодур Павел в соборе правит сам со своим секретарем... Постоянно вбивает служителям, что в храме хозяин во всем настоятель, а исполнительные органы – это исполнители воли настоятеля...»²⁵ .
       Несмотря на жалобы П. С. Горбунова, в Совете по делам Русской Православной Церкви не спешили предъявлять ультиматум епископу и сдерживали ретивого уполномоченного. Такая политика Совета была обусловлена частыми поездками епископа Павла за рубеж в составе церковных делегаций. Вместе со Святейшим Патриархом Алексием I в 1957 году епископ Павел ездил в Югославию, где Иосиф Броз Тито лично подарил ему портфель²⁶ .
       Осенью 1959 года здоровье Владыки Павла ухудшилось. Уральский климат вызвал обострение туберкулеза. Даже это обстоятельство епископ использовал в церковных интересах и, требуя от уполномоченного зарегистрировать покупку епархией нового архиерейского дома, объяснял: «У меня две небольшие комнаты. Я задыхаюсь и без этого болею. Мне врачи говорят, что нужно больше находиться на воздухе... Вы знаете и видели, что епархиальное управление стеснено, и негде принять посетителей».
       Отказ уполномоченного на эту просьбу привел к неожиданным последствиям. В своем письме к Г. Г. Карпову П. С. Горбунов докладывал: «Павел особенно начал настаивать на купле дома после того, как узнал, что поедет в Бельгию... Уехав от меня, он сразу же связался с Патриархией, с кем, я не знаю. Меня по телефону вызвал член Совета В. И. Васильев и говорит: “Что ты там с епископом не ладишь, не разрешаешь купить дом... Пусть покупает. Как хочешь, наладь с ним взаимоотношения... Он нам нужен для более важных дел. Состоялось решение в верхах, в ноябре Павел поедет за границу, в страну, где много нашего советского имущества, и чтоб он там о нас не наболтал, что ты не понимаешь нашей политики”. Раз дело приняло такой оборот, я выдал епископу разрешение на куплю дома для его квартиры»²⁷ .
       В ноябре 1959 года власти готовились снять с регистрации церковь в селе Лекмортово, поэтому уполномоченный отказал епископу в просьбе направить в этот приход священников на церковные праздники Рождества и Крещения. Епископ ответил жалобой в Совет. Телефонный звонок из Москвы вновь вынудил П. С. Горбунова отменить свое решение и уступить епископу²⁸ . Благодаря мудрым и решительным действиям Владыки в период с 1957 по 1959 год властям не удалось снять с регистрации ни одного храма. По данным на 1 января 1960 года, в Пермской епархии по-прежнему числилось 63 действующие церкви: в 14 из них богослужение совершалось ежедневно, в 9 церквах – 2–3 раза в неделю, в 36 – по воскресным и праздничным дням.
       В 1959 году вышло новое постановление ЦК КПСС, в очередной раз унижавшее верующих и ущемлявшее их свободу совести, – «О ликвидации так называемых разных святых источников». В ходе его исполнения власти закрыли на территории Пермской епархии 11 посещаемых верующими святых мест²⁹ .
       До 1959 года единственным уцелевшим местом массового паломничества верующих в Пермской епархии оставался источник в селе Кольцово, посвященный Святителю и Чудотворцу Николаю. Ежегодно 24 июля, в праздник чтимой чудотворной иконы Святителя Николая, сюда стекалось свыше трех тысяч верующих. В документах уполномоченного П. С. Горбунова борьба с кольцовским приходом и его настоятелем протоиереем Григорием Ахидовым занимает особое место. Сведения о церковной жизни села Кольцова собирались уполномоченным двенадцать лет.
       В 1958 году уполномоченный отчитывался о своей деятельности: «Зная о празднестве заранее, я 27 июля пригласил к себе бывшего секретаря епископа Бориса Попова и предупредил его, чтоб в Кольцово из духовенства никто не ездил. Однако Попов не только не предупредил, но и сам туда выехал. Я от него потребовал объяснений. Он сказал: “Владыка Павел мне поручил съездить”. Я вызвал настоятеля церкви села Кольцово Ахидова и строго предупредил его, что, если еще в последующем будет приглашено такое количество священнослужителей, он немедленно будет снят с регистрации и вновь никогда зарегистрирован не будет. Ахидов о моем внушении передал епископу. Тот на очередном приеме с гонором говорит: “Вы стращаете иереев, обещаете снять со службы. Они там служили с моего благословения!” Я ему ответил, что у него есть распоряжение, где сказано, что все разъезды преосвященных с большой свитой, а равно и духовенства в сельскую местность во время летне-полевых работ не должны иметь места». На этот раз отец Григорий избежал мести уполномоченного заступничеством архипастыря. Но ненадолго.
       Через год, 5 августа 1959 года, воспользовавшись отъездом архиерея, уполномоченный П. С. Горбунов снял протоиерея Григория Ахидова с регистрации.
       После устранения отца Григория источник был осквернен и зарыт. Однако верующие продолжали посещать его. В 1960 году источник пытались уничтожить бульдозером, вырубили вокруг деревья, выкорчевали пни, на которых отдыхали паломники.
       После разорения кольцовского прихода главной целью уполномоченного стало лишение епископа Павла кафедры. Уполномоченный явно стремился к неограниченной власти в епархии и не собирался мириться с противодействием архиерея. В своих докладах в Совет Горбунов настойчиво требовал смещения неудобного архипастыря: «Я работаю уже с пятым епископом. Четверо из них были иного склада. С ними можно было договориться по любому вопросу. Но с этим вообще невозможно договориться. Он в епархии все перевернул и сделал больше в укреплении церкви, чем его четыре предшественника за пятнадцать лет... Павел обнаглел и о нем следует Совету решить... Полезно было бы таких управляющих чаще перемещать, не давать им возможности обрастать активом и сколачивать вокруг себя ядро»³⁰ .
       В феврале 1960 года ситуацию изменили крупные перемены, произошедшие в руководстве Совета по делам Русской Православной Церкви. После ухода с должности председателя лояльного к Церкви Г. Г. Карпова его место занял В. А. Куроедов. В апреле на Всесоюзном совещании уполномоченных В. А. Куроедов предложил перейти к плановому сокращению числа церквей, монастырей, духовных учебных заведений и духовенства, епархий и епархиальных центров³¹ . Для осуществления намеченного плана было решено подавить сопротивление ряда иерархов, противодействующих новой религиозной политике власти³² . Теперь у П. С. Горбунова появился шанс свести счеты со строптивым епископом.
       Документы епархии и уполномоченного с мая по сентябрь 1960 года рисуют драматическую картину борьбы епископа Павла с властями за сохранение ее приходов и самих канонических основ церковной жизни.
       Чтобы удержать позиции Церкви и укрепить приходы, которым грозила опасность закрытия, епископ сосредоточил свое внимание на формировании их исполнительных органов, стремясь пополнить церковные советы и двадцатки наиболее энергичными верующими людьми, того же постоянно требовал от благочинных и настоятелей. В ответ там, где это удавалось, уполномоченный умышленно отменял принятые решения, избранные члены исполнительных органов не регистрировались. Только в первой половине 1960 года уполномоченный полностью или частично снял с регистрации исполнительные органы в восьми церквах³³ .
       В ответ на новый натиск властей епископ Павел в пасхальную ночь 1960 года организовал праздничное богослужение под открытым небом, которое совершалось игуменом Серафимом (Барановым) параллельно со службой в кафедральном соборе. На претензии уполномоченного епископ ответил: «Я лично не нахожу ничего противозаконного. Верующие просили, и я заставил служить. Это мое право и долг».
       Несмотря на требования уполномоченного, запрещавшего пышные соборные богослужения, 9 мая, день памяти святителя Стефана Великопермского, просветителя пермяков, в 1960 году праздновался особенно торжественно. Богослужение вместе с епископом совершали 24 священника и 6 диаконов³⁴ .
       Не прекращалась благотворительная деятельность епархии. В 1959 году было роздано разным лицам 654 тысячи 417 рублей, в первой половине 1960 года – свыше 400 тысяч рублей. Большая помощь оказывалась учащимся в семинариях. Приезжавших на каникулы студентов Владыка определял на практику на приходы и заставлял настоятелей выплачивать им ежемесячно по 1000–1500 рублей. Лично жертвовал учащимся на приобретение одежды и других вещей большие суммы. В 1960 году на обратную дорогу семинаристам было выдано 47 тысяч рублей³⁵ .
       Оборонительная тактика Преосвященного Павла оставалась прежней. Как и при Г. Г. Карпове, он продолжал писать жалобы в Совет по делам Русской Православной Церкви. В письме к В. А. Куроедову от 31 мая 1960 года Владыка Павел сообщал о грубых и незаконных действиях уполномоченного: «Необходимость заставляет меня еще раз обратиться к вам, Владимир Алексеевич, за разъяснением некоторых вопросов, касающихся церковной жизни и церковного управления. После неправильного указания о способе пополнения церковных двадцаток, уполномоченный П. С. Горбунов запрещает теперь вообще пополнять двадцатки в церквах, где они неполные. Он также предупредил меня, что собрания церковных двадцаток должны происходить не с разрешения правящего епископа, как это было до последнего времени, а с разрешения горисполкома или сельсовета.
       Уполномоченный снял с регистрации многих членов церковных советов и ревизионных комиссий из личной мести – за то, что они обращались непосредственно в Совет в Москву, когда не получали удовлетворительного ответа в Перми. Уполномоченный Горбунов всячески пытается меня дискредитировать в глазах духовенства, а иногда и настроить против меня, критикует перед членами клира мои действия в деле управления епархией. В то же время позволяет себе постоянно кричать на посетителей в священном сане.
       Во время моего недавнего посещения Горбунов мне сказал, что восемнадцать церквей Пермской епархии подлежат лишению регистрации, а одному из священников заявил, что надо вообще ликвидировать Пермскую епархию... Горбунов единолично, не советуясь со мной, решает, нужен ли второй или третий священник к той или иной церкви, какую церковь снять с регистрации, дает указания священникам, когда и как служить в церкви...
       Прошу упорядочить отношения П. С. Горбунова с правящим епископом в Пермской области, так как уполномоченный совершенно игнорирует меня как управляющего епархией и продолжает вмешиваться во внутренние дела Церкви»³⁶ .
       В ответном письме председателю Совета П. С. Горбунов докладывал: «Когда Павел был у меня на приеме, я с ним просматривал все указания Патриарха, где сказано, что приходы, которые не могут самостоятельно существовать, нужно объединять с более сильными, и назвал те общины, которые намерен снять с регистрации. Павел говорит: “Я сообщил Патриарху, что в Пермской епархии нет приходов, которые нужно объединять. Слава Богу, все живут самостоятельно, и посмотрим, как вам удастся снять с регистрации общины. Мне известно, что кое-где пытались снять, но заставили восстановить...” Когда я бываю на приходах, Павел по моим следам посылает приверженцев с целью организации ходатайств против снятия с регистрации церквей. Этот факт установлен через работников КГБ... Этот иезуит вместо того, чтобы требовать от духовенства соблюдения законодательства, сам их нарушает... как советские, так и высшей духовной власти. Совет обязан помочь Павла поставить на место или убрать его. Так дальше не может быть терпимо»³⁷ .
       В 1960 году по причине частых отъездов в Москву и длительного лечения в Ялте Владыка Павел присутствовал в епархии всего два месяца. За это время он успел посетить семь приходов, некоторые из них по два-три раза. В том году 21–22 мая епископу удалось побывать даже в селе Егва Кудымкарского района, куда пришлось добираться спецрейсом на самолете³⁸ .
       В отсутствие Владыки Павла пермские пастыри, в особенности молодая плеяда священнослужителей, его духовных чад и ставленников, продолжали неутомимо трудиться на ниве Божией и доставляли немало хлопот уполномоченному, о чем говорят рабочие записи П. С. Горбунова.
       «Священник Борис Бартов церкви в Кунгуре, любимец Павла, разъезжал с требами в далекие населенные пункты, постоянно занимался нелегальной подготовкой юношей к семинарии, разрешал заштатным служителям служить в церкви и ходить с требами по домам. Мной Бартов не раз вызывался и предупреждался, но Павел Бартова защищал».
       «Священник Патласов церкви в селе Троица, Оборин в селе Добрянка, Габов в селе Пыскор, Богдан в селе Ильинское с благословения Павла пытались подчинить себе исполнительные органы и неугодных им лиц и некоторых членов двадцатки заменить новыми. Мной они были вызваны и все их действия были отменены».
       «Священник Дмитрий Пределин, настоятель церкви в Кунгуре, пользуясь поддержкой Павла, чтобы лучше привлечь верующих, начал вводить монастырское служение в церкви: каждодневное служение всенощных, полунощниц, акафистов... Привлекал к прислуживанию в алтаре детей... Павел таких служителей всегда поддерживал и внушал, что воля настоятеля храма для всех остальных в храме закон»³⁹ .
       В Епархиальном управлении у епископа Павла по-прежнему были надежные помощники. Перед отъездом Владыки на лечение уполномоченный затребовал данные из годовых отчетов епархии за 1958–1959 годы. Приехав в епархию, епископ сказал бухгалтеру, чтобы с отчетами не спешили, а за 1958 год вообще не составляли никаких отчетов для П. С. Горбунова. Когда уполномоченный спросил исполняющего обязанности секретаря епархии священника Германа Бирилова, почему до сих пор отчеты не предоставлены, тот ответил: «Владыка в Ялте. Без него давать какие-либо сведения запрещено. Вот приедет Преосвященный с курорта и объяснится с вами»⁴⁰ .
       Уполномоченный от подобных действий епископа Павла и сотрудников Епархиального управления приходил в ярость. В письмах в Совет П. С. Горбунов не стеснялся в выражениях в адрес епископа: «Павел во всех вопросах ведет себя неправильно, постоянно лжет, все факты старается извратить. Беспощаден к местному духовенству, под всякими предлогами гонит его, постоянно занимается перемещением, без всякой необходимости... Павел стремится делать все втайне. О своих выездах никогда не сообщает. В начале мая ездил в Москву – мне не сказал. 6 мая с секретарем уехал на курорт, а в соборе говорили, что уехал по приходам епархии. Павел такой же, как Казанский епископ, надо полагать, ни в чем не отстал. Если он такой умник и в Патриархии его ценят, то пусть они заберут его себе... Павлу – не место управляющим епархии. Его место в келье, в монастыре...»⁴¹ .
       Развязка ожесточенного противоборства епископа Павла с уполномоченным П. Г. Горбуновым наступила осенью 1960 года. Под давлением Совета по делам Русской Православной Церкви Священный Синод 15 сентября 1960 года принял решение о переводе епископа Павла (Голышева) в Астрахань и назначил его епископом Астраханским и Енотаевским⁴² . Добившись своего, П. С. Горбунов праздновал победу.
       Но подлинная духовная победа несомненно была на стороне епископа и его соратников. По данным Совета по делам Русской Православной Церкви, в 1958–1960 годах, вопреки огромной антицерковной работе, проделанной местной властью, количество верующих не уменьшилось. Это говорит о том, что под духовным и административным руководством епископа Павла (Голышева) Пермская епархия выстояла в трудные годы хрущевских гонений на Церковь, а ее пастыри и прихожане были едины в защите Святого Православия на Пермской земле.
       Покинув 10 октября 1960 года Пермскую епархию, святитель продолжил свое служение в Астрахани. В 1964 году был возведен в сан архиепископа, в 1964 году назначен архиепископом Новосибирским и Барнаульским, в 1972 году – архиепископом Вологодским и Великоустюжским.
       Скончался Владыка Павел во Франции, в 1979 году. В памяти верующих пермяков епископ Павел (Голышев) навсегда остался постником, трезвенником, молитвенником, аскетом, стойким защитником Церкви.

Во время визита епископа Павла на приход
1959 год
ПРИМЕЧАНИЯ
       ¹ Панков Г. О политике Советского государства в отношении к Русской Православной Церкви на рубеже 50–60-х годов // Религия и демократия: На пути к свободе совести. М., 1993. Кн. 2. С. 217.
       ² Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь и II Ватиканский Cобор. М., 2004. С. 118–119.
       ³ Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995. С. 296.
       ⁴ Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. 6991. Оп. 2. Д. 309. Л. 10.
       ⁵ ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 454. Л. 3.
       ⁶ Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве: Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах. М., 1999. С. 375.
       ⁷ Киреев А., протодиакон. Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943–2002 годах. М., 2002. С. 309.
       ⁸ Панков Г. Указ. соч. С.18.
       ⁹ Шкаровский М. В. Указ. соч. С. 368–371.
       ¹⁰ Государственный архив Пермской области (далее – ГАПО). Ф. р–1205. Оп. 1. Д. 31. Л. 122.
       ¹¹ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 80Ц81.
       ¹² ГАПО. Ф. р–1204 Оп. 2. Д. 10. Л. 25, Д. 38. Л. 60; ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 87.
       ¹³ ГАПО. Ф. рЦ1205 Оп. 2. Д. 41. Л. 50.
       ¹⁴ Панков Г. Указ. соч. С. 219.
       ¹⁵ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 58, 86–87.
       ¹⁶ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 81.
       ¹⁷ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 84.
       ¹⁸ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 79–80, 88.
       ¹⁹ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 32. Л. 53, 64.
       ²⁰ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 41. Л. 48.
       ²¹ ГАПО Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 38. Л. 39, 47–48, 75.
       ²² ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 38. Л. 46–47, Д. 35. Л. 54–55, 94–94б.; Ф. р–1204. Оп. 2. Д. 10. Л. 6.
       ²³ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 82–84., Д. 34. Л. 157.
       ²⁴ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 82.
       ²⁵ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 75., Д. 38. Л. 75–76.
       ²⁶ Агафонов П. Н. Русская Православная Церковь в 1943–1965 годах по материалам Пермской епархии //Страницы прошлого: Избранные материалы краеведческих Смышляевских чтений в Перми. Вып. 2. Пермь, 1999. С. 181.
       ²⁷ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 1. Д. 34. Л. 44–45.
       ²⁸ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 1. Д. 613. Л. 70.
       ²⁹ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 38. Л. 73, 77.
       ³⁰ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 89., Оп. 1. Д. 613. Л. 70.
       ³¹ Одинцов М. И. Хождение по мукам: 1954–1960 годы //Наука и религия. 1991. № 7. С. 3.
       ³² Шкаровский М. В. Указ. соч. С. 372.
       ³³ ГАПО. Ф. р–1204. Оп. 2. Д. 10. С. 20–21, Ф. р-1205. Оп. 1. Д. 37. Л. 96.
       ³⁴ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 41. Л. 65, 67.
       ³⁵ ГАПО. Ф. р–1204. Оп. 2. Д. 10. Л. 27.
       ³⁶ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 1. Д. 37. Л. 103–105.
       ³⁷ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 1. Д. 37. Л. 101.
       ³⁸ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 41. Л. 57.
       ³⁹ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 41. Л. 66.
       ⁴⁰ ГАПО. Ф. р–1205. Оп. 2. Д. 10. Л. 6, 13–15, 18.
       ⁴¹ ГАПО. Ф. р–1205 Оп. 2. Д. 41. Л. 64.
       ⁴² ГАПО. Ф.р–1205. Оп. 2. Д. 35. Л. 82. Д. 41. Л. 68–69; Ф. р–1205. Оп. 1. Д. 34. Л. 17–60.
Протоиерей Алексий Марченко,
кандидат исторических наук