ЖУРНАЛ  МОСКОВСКОЙ  ПАТРИАРХИИ
 		09-2010

ЦЕРКОВЬ И ОБЩЕСТВО

Спорный предмет?

Насколько востребовано преподавание в школах «Основ религиозных культур и светской этики».


       Вот уже год одной из самых обсуждаемых продолжает оставаться образовательный эксперимент, связанный с введением в 4–5 классах общеобразовательной школы нового предмета под общим названием «Основы религиозных культур и светской этики».
       Учебники по основным модулям «Основ...» уже написаны. По всей стране проходят курсы повышения квалификации для педагогов, которые со следующего учебного года начнут подвизаться на новом для них поприще. Из школьников создаются учебные группы, в которых будут изучаться основы той или иной религиозной культуры. Казалось бы, дело решенное, но общественная дискуссия не утихает.
       Так уж повелось, что, когда речь заходит об участии религиозных организаций в жизни общества, возникают группы, которые встречают в штыки любую попытку потеснить позиции атеистической идеологии. В качестве основного аргумента в этих случаях обычно используют 14-ю статью Конституции Российской Федерации, один из пунктов которой гласит: «религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». При этом другие статьи основного закона страны в данном контексте не упоминаются. Между тем в предыдущей, 13-й статье ясно говорится, что в Российской Федерации признается идеологическое многообразие. А это, в свою очередь, означает, что никакая идеология, в том числе атеистическая не может устанавливаться в качестве обязательной для всех. Таким образом, введение в школе предмета, дающего школьникам элементарные представления о нравственных нормах той религии, к которой принадлежит его семья, является и оправданным, и законным.
       Схожий порядок действует и в большинстве европейских стран. В соответствии с европейской моделью, представители разных религий образуют в школьной системе группы, где дается воспитание на основе принятого в семье мировоззрения. Как показывает опыт, это не только не приводит к возникновению в школьной среде вражды на религиозной почве, но, напротив, является основой для преодоления возможных противоречий.
       Думаю, всего вышесказанного достаточно для того, чтобы оставить споры о правомочности введения в школе основ религиозной культуры и понять, что действия противников нового предмета продиктованы скорее эмоциональным несогласием, нежели логическими соображениями и заботой о соблюдении законодательства. Куда более актуальным представляется вопрос, связанный с самой концепцией преподавания курса: как следует организовать педагогический процесс, чтобы действительно сформировать у подростков мировоззренческий нравственный стержень и не спровоцировать безразличное отношение или даже стойкое отторжение к той или иной религии?
       В стройном перечне модулей, которые включает в себя новый предмет, особняком стоят «Основы светской этики». Скажу честно, с учебником по данному курсу я знаком, главным образом, по тем главам и выдержкам, которые озвучивались на ряде педагогических конференций или публиковались в прессе. Но и этого более чем достаточно, чтобы осознать абсурдность преподавания светской этики в 4–5 классах. Основным недостатком курса является размытость нравственных основ, на которых выстраивается его содержание. Не буду приводить здесь известную евангельскую притчу о доме на песке, но именно таким – ломким, сыпучим, шатающимся на ветру – будет мировоззрение школьников, сформированное на уроках по светской этике.
       Особенности восприятия информации десятилетними подростками не предполагают критического анализа получаемых на уроке сведений. Дети в этом возрасте понимают, какие поступки хороши, а какие дурны. Но они теряются, когда слышат от учителя, что в разных культурах понятия о добре и зле изменялись с течением времени, как об этом говорится в учебнике.
       В итоге ребенок получает устойчивую прививку нравственного релятивизма и лишается способности дать моральную оценку тому или иному явлению. Если религию и мораль создали люди, если главной целью выработки нравственных норм является удобное проживание человека в социуме, то что мешает внести определенные коррективы в свою нравственную концепцию, если она мешает комфортному существованию? Ведь были в истории культуры, в которых пожилые люди, утратившие способность к производительному труду, были обречены на голодную смерть. Так почему же мы должны заботиться о стариках? Пожили свое, и будет...
       Существование курса светской этики выглядит еще более бессмысленным на фоне преподавания в школе обществознания, на уроках которого разбираются практически те же темы, что и в новом модуле. С той только разницей, что сведения, которые разработчики светской этики пытаются втиснуть в сознание ученика 4-го класса, ориентированы в курсе обществознания на школьников старшего возраста, уже способных к адекватному восприятию и усвоению подобной информации. Другое дело – курсы по основам религиозных культур. Данные, содержащиеся в этих модулях, уникальны. В отечественной системе образования отсутствуют предметы, дающие школьникам полноценные сведения об особенностях религиозного мировоззрения и несущие в себе помимо культурологического еще и воспитательный элемент. И новый курс призван заполнить мировоззренческий вакуум, который образовался в постсоветской школе.
       Понятия о добре и зле во всех традиционных религиях России похожи, однозначны и способны сформировать у подростков позитивный нравственный фундамент. В религиозном контексте нравственные нормы аксиоматичны, они воспринимаются как данность и не подвержены изменениям во времени. Если убийство, воровство, ложь и прочие негативные явления нехороши в онтологическом измерении, а не потому что так решил человек конкретной исторической культуры, люди не вправе вмешиваться в установленный порядок вещей. И ребенок, как никто другой, способен это понять.
       Важным критерием введения нового курса является его добровольность. Это залог адекватного восприятия предмета. Если школьник по собственному желанию или желанию его родителей выбирает, к примеру, основы православной культуры, потому что чувствует свою причастность вселенскому православию, изучение предмета будет способствовать установлению гармонии между ним и окружающим миром.
       Конечно, и здесь есть подводный камень, способный, увы, вырасти до размеров огромного рифа, о который может разбиться хрупкий корабль детской души. Я имею в виду личность педагога, преподающего основы религиозной культуры. Как уже было сказано выше, новый предмет принципиально отличается от прочих школьных дисциплин, и человек, который берется его вести, должен осознавать огромную ответственность за свои действия. Если скучные уроки математики повернули интерес школьника в сторону гуманитарных наук, никто не увидит в этом трагедии. Но человек, у которого за годы, проведенные в школе, выработался устойчивый иммунитет к позитивной нравственности, представляет угрозу для общества. И главную вину за это будет нести учитель.
       В этом смысле нельзя не признать частичную правоту противников введения в систему образования нового предмета. «Где вы возьмете нормальных учителей?», – язвительно спрашивают они. Этот вопрос действительно бьет по больному. Квалифицированных учителей очень мало. И недельные или даже месячные курсы не исправят ситуации. Существуют серьезные опасения, что в большинстве школ преподавание курса возложили на плечи учителей истории, обществознания и прочих гуманитарных предметов, которые будут воспринимать это просто как дополнительные часы, приносящие им сносную прибавку к зарплате. А это значит, что эксперимент, едва начавшись, может с треском провалиться.
       Что же делать? Значит ли это, что введение нового предмета несвоевременно? Думаю, что нет. Мы упустили в нравственном отношении уже целое поколение школьников, и дальнейшее промедление в этом вопросе ставит под угрозу само существование страны. Даже несмотря на сложившуюся ситуацию, добиться качественного преподавания предмета возможно. Ключевым фактором здесь является неравнодушие к новому предмету со стороны школьной администрации, желание последней выпустить из школы людей с позитивным нравственным мировоззрением. Если директор действительно заботится об этом, он сможет найти возможность: решения кадрового вопроса.

Евгений Мурзин