 |
ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
| 12-2010 |
ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ
На берегу двух океанов
Двадцать лет русское православие созидает церковную жизнь на Чукотке, в этом суровом и прекрасном крае, и десять – как возникла самостоятельная Анадырская и Чукотская епархия.
Наш рассказ – о непростых судьбах чукотского православия, о специфике приходской жизни и церковного служения на берегу двух океанов, на земле, с которой начинается Россия.
Немного церковной истории
Первые попытки крестить чукчей были предприняты, видимо, сразу после встречи с этим народом. Началом встречи можно считать первые упоминания о чукчах в русских документах, датированных 1644 годом: «А по той-де реке Чюхче живут... чухчи... А у тех-де чухчей соболя нет, потому что живут на тундре у моря». В этом же году была построена Спасская часовня в Нижне-Колымском остроге. В 1649 году в верхнем течении реки Анадырь Семен Дежнев основал зимовье, на месте которого в 1652 году был построен Анадырский острог. В нем в 1743 году была возведена церковь, куда через год был послан первый миссионер Чукотки – иеромонах Флавиан, а в 1757 году в Анадырский острог приехал священник Прокопий Трифонов.
Оленные чукчи – народ кочевой; строить храмы и устраивать миссионерские станы имело смысл в местах пересечений крупных кочевий, где несколько раз в год устраивались ярмарки. Одним из таких мест бы остров реки Малый Анюй, где Якутской духовной миссией в 1810 году была устроена Никольская часовня и походная церковь. Другим местом стал миссионерский стан в устье реки Большая Бараниха, основанный в 1848 году священником Валентином Агрентовым. Прожив со своей супругой в тундре около восьми лет, он вынужден был покинуть миссию из-за разногласий с чукчами.
В 1862 году в селе Маркове освятили церковь в честь Святителя Николая Чудотворца, настоятелем которой стал священник Митрофан Щипицын. Это единственный приход за всю историю Чукотки, с преемственностью духовенства просуществовавший более полувека. Марково в те времена – крупное оседлое село края с русским населением, потомками первопроходцев, поселившихся в верховьях реки Анадырь.
В конце XIX столетия на западе Чукотки действовали три миссионерских стана, подчинявшихся Якутской епархии, здесь трудились монахи-миссионеры. Медленно, но верно православная вера входила в быт западных чукчей-оленеводов. Восток же Чукотки, огромное пространство побережья двух океанов, населенное чукчами и эскимосами – охотниками на морского зверя, осталось территорией, где слово Божие впервые прозвучало лишь в 90-х годах ХХ века. И прозвучало оно именно там, на востоке, у самой американской границы, в поселке Провидение.Первый чукотский
Первая православная община была создана на Чукотке в поселке Провидения в 1990 году, первым настоятелем стал иерей Олег Студецкий (ныне подвизающийся в монашеском чине в одной из обителей Сахалина). До принятия сана Олег Студецкий был кадровым офицером Советской армии. Отслужив на Чукотке три года, уехал в Киев, учился в военной академии, писал диссертацию. Там он, офицер и коммунист, пришел к вере, неожиданно попав в компанию молодых панков и рок-музыкантов, членов протестантской церкви харизматического толка. Приняв крещение Святым Духом и заговорив на языках, будущий провиденский батюшка получил «откровение», что ему надо возвращаться на Чукотку и, продолжая служить в армии, заняться главным делом своей жизни – проповедовать Христа.
В 1990 году капитан Олег Петрович Студецкий с семьей вновь приезжает в Провидение, где со свойственным протестантам его формации неуемным энтузиазмом берется за создание христианской общины. Убежденность, обаяние и специфическая харизматическая энергетика проповедника делают свое дело – люди тянуться к тому, о чем они лишь смутно слышали, но чего так не хватало: к вере, Библии, ко Христу. И быть бы в Провидении первой секте, если бы не чудо!
Весной 1990 года будущий отец Олег неожиданно отправляет письмо ближайшему православному архиерею епископу Хабаровскому Гавриилу, описывает свой духовный путь и просит его быть духовным наставником. «Я понял до конца волю Небесного Отца, – писал будущий батюшка. – Пускай здесь будут какие угодно течения в будущем, пятидесятники, баптисты, адвентисты, евангелисты и другие, но над всеми ними должна быть Православная Церковь как единая Русская Церковь Иисуса Христа, способствующая объединению, дружбе и братству всех остальных течений».
Владыка Гавриил ответил на письмо, благословил провиденского миссионера на дело проповеди, выслал духовную литературу. Возникло удивительное явление: в православную общину собрались очень разные люди: коммунисты, бывшие атеисты, протестанты, мистически настроенные восторженные женщины. Общей чертой было одно: подавляющее большинство их ни разу не было в православном храме и не имело никакой возможности туда сходить. До ближайших приходов и священников во Владивостоке, на Камчатке или в Хабаровске было много часов авиаперелетов с пересадками.
В изоляции от церковного мира, в отрыве от богослужений, «перевариваясь» исключительно в «собственном соку», руководствуясь немногочисленными книгами и своими туманными представлениями, православная община поселка Провидение начала отсчет времени своего существования. В конце 1990 года община, по благословению епископа Гавриила названная в честь святителя Иннокентия, митрополита Московского – просветителя алеутов, была официально зарегистрирована Советом народных депутатов Провиденского района. Капитан Студецкий уволился из армии и, приняв хиротонию в Хабаровске, стал священником. Пройдя при кафедральном соборе небольшую практику, он вернулся в Провидение уже как настоятель единственного на тот момент храма Чукотки. Полгода в киевской общине харизматов и пару месяцев служения в Хабаровске стали первыми духовными университетами батюшки.
Искреннее желание быть православными сочеталось в провиденском приходе с широким «экуменизмом». Вряд ли на тот момент могло быть по-другому. Во многом этому способствовали и начавшиеся в начале 90-х годов активные контакты с соседней Аляской. Аэропорт Провидения получил статус международного, через пролив начали регулярно летать самолеты. Постепенно ширилось нашествие на Чукотку американских миссионеров. Первые их представители встречали в провиденском приходе теплый прием и всемерную поддержку.
Переломным событием в истории прихода стал приезд осенью 1991 года в Провидение епископа Аркадия, недавно назначенного на новообразованную Магаданскую и Камчатско-Сахалинскую кафедру. Побывав в Провидении, правящий архиерей забрал отца Олега на постоянное служение в Магадан. Там, в столице Колымы, начались регулярные богослужения в новопостроенном соборе Святого Духа, туда стали приезжать иеромонахи – миссионеры из Троице-Сергиевой лавры, там возник живой центр церковной жизни для новой епархии.
Быстро летело время, быстро всё менялось вокруг. Вскоре от протестантских миссионеров не знали куда деться, а экуменизм православных провиденцев сошел на нет: религиозный либерализм сменился здоровым традиционализмом. Наступали тяжелые времена. Чукотка стремительно нищала, закрывались крупные поселки, население в массовом порядке покидало эти суровые края.Мирским чином
К 1993 году православные общины в районах Чукотки стали образовываться повсеместно. Во всех крупных населенных пунктах округа побывали священники из Магадана, задерживаясь в иных местах по месяцу и более. Крупным для местных краев считается поселок в полторы-две тысячи человек. Собирались люди, регистрировались общины, из самых разных помещений оборудовались молитвенные дома. Так, в поселке Полярном часовня была переделана из автобусной остановки, в Анадыре – из хозяйственного магазина, в Провидении – из здания бывшей аптеки. В поселке Эгвекиноте и по сей день службы совершаются в двухкомнатной квартире трехэтажного жилого дома. В связи с отсутствием священников по периферии Чукотки повсеместно распространилась практика совершения богослужений мирским чином и организации приходской жизни без духовенства. До образования самостоятельной епархии все 90-е годы миссионерские поездки по Чукотке совершали священники из Магадана. Достаточно взглянуть на карту, чтобы представить себе, чего стоила каждая такая поездка. При епископе Магаданском и Чукотском Ростиславе появились первые постоянные священники в трех городах округа, в столице Анадыре, в городе Билибине и Певеке. И хоть все они были приезжие и рассматривали свое пребывание на Чукотке как временное послушание, это был огромный шаг вперед для епархии. Еще один такой шаг был сделан в 1999 году, когда был рукоположен первый чукотский ставленник, ныне старейший по хиротонии священник епархии иерей Евгений Пилипенок, по сей день достойно совершающий служение в Певеке. Но, несмотря на эти отрадные факты, долгие годы служение мирским чином на приходах даже крупных районных центров Чукотки считалось нормой.
Яркий пример подобного «беспоповства» являет собой заполярный поселок Мыс Шмидта. Шмидтовский район сильнее прочих пострадал в 90-е годы, закрылись крупнейшие горно-обогатительные комбинаты, десятки тысяч людей вынуждены были уехать, оставляя за собой брошенные дома. Часть прихожан из закрывающихся поселков переехала в районный центр Мыс Шмидта, где жилой дом перестроили в уютный, с большой любовью устроенный храм. Туда же они перевезли церковную утварь с закрытых приходов и создали крепкую и дружную общину. Вот уже семнадцать лет в этом храме неукоснительно проводятся богослужения мирским чином, прихожане собираются на совместные чаепития, ведут воскресную школу. Настоящий праздник для прихода наступает не чаще двух раз в год – из Анадыря прилетает служить кто-либо из священников.
Подобный режим посещения вызван вовсе не нерадением духовенства. Из Анадыря до Мыса Шмидта самолет летает два раза в месяц, к тому же нередки многодневные задержки из-за сильных ветров и туманов. Время перелета Анадырь – Мыс Шмидта – два часа, билет в один конец – десять тысяч, две недели пребывания – минимум. Такова цена миссионерского вопроса. Но главная причина не в деньгах и не во времени. Решаясь на подобную поездку, священник оставляет свой собственный приход, а Мыс Шмидта не единственная община, нуждающаяся в окормлении.Транспорт и быт
Главный вид транспорта на Чукотке – самолеты и вертолеты. Быстро и надежно, если сумел купить билет и погода хорошая в обоих пунктах перелета. «Если» – оговорка существенная, поскольку ясная погода над всей Чукоткой – явление нечастое. Билеты же на местные рейсы мало того что стоят от шести до двенадцати тысяч рублей, так их еще и не достать. Самолетов у авиакомпании «Чукотавиа» мало, летают они редко, и терпеливые пассажиры, неделями карауля свой «борт», шутливо именуют этого монополиста воздушных перевозок «чуть-чуть авиа». Мало где еще можно месяц собираться послужить на приходе и еще месяц оттуда выбираться. Если же батюшка собрался посетить несколько мест, он гарантирует себе приключения.
В период короткой северной навигации есть варианты с попутным морским или речным транспортом, если надо в поселок на побережье или по судоходной реке Анадырь. Зимой возможны путешествия на попутных вездеходах, как правило, по национальным селам внутри района. Поездки на вездеходе по зимней тундре долгие, утомительные и достаточно опасные. Средняя скорость – десять километров в час, сотовая связь исчезает за первой сопкой, поломки, наледи, рыхлый снег, лопаты и бревна под гусеницу. Всё это обычно на сильном морозе с хорошим ветерком. Сто километров в сутки в таких поездках считаются удачей, вездеходы, как правило, под завязку загружены, батюшек берут неохотно. И места мало, и железки на морозе ремонтировать отцы, как правило, не помощники. Но, объезжая чукотские поселки, без вездеходов не обойтись. Мало кто готов ждать неделями вертолета в Нешкане или Ванкареме, где, окрестив за два дня всех детей, на третий чувствуешь: падает к тебе интерес, надоедаешь. Денег при этом не наслужишь, а из еды одно нерпичье мясо да сухая картошка. Тут уж вездеходу обрадуешься, как ангелу, и всё красноречие проявишь, лишь бы водителя уговорить.
Устроенные русские приходы, как правило, находятся в районных центрах. Оттуда путь один – достать билет на самолет и запастись терпением. На восточной границе Чукотки настоящим спасением являются пограничные самолеты и вертолеты. Регулярно совершая облеты застав, они много лет безотказно и безвозмездно перевозят священников из Анадыря в Лаврентия, Провидение, Уэлен, Сиренники и в другие далекие точки вдоль границы.
Сложные транспортные схемы Чукотки очень сужают мир вокруг прихода. Здесь редко кто выезжает дальше своего поселка. Не удивляет, когда люди живут на Чукотке сорок лет и ни разу не были в столице округа. Печальная данность епархиальной жизни – отсутствие возможности общения между приходами. Прихожане из Билибина могут познакомиться с прихожанами из Лаврентия разве что чудом. Чудом можно назвать и единственное известное в истории епархии паломничество, когда приход села Лаврентия в полном составе, все тридцать человек, посетили часовню в селе Уэлен и поклонный крест на Мысе Дежнева. Бог сподобил полный штиль, попутную баржу в Уэлен, всё это с пятницы по понедельник, да еще и доброго капитана, согласного взять столько людей и причалить в нарушение всех инструкций к крайней точке континента.
Но это случай исключительный. Единственным местом, где прихожане могут пересечься, – это Анадырь или, что вернее, Анадырский аэропорт, расположенный на противоположном от города берегу залива. Перебираться с одного берега на другой большую часть года – дело хлопотное, и потому особое значение приобрел устроенный в 2000 году рядом с аэропортом в поселке Угольные Копи храм Почаевской иконы Божией Матери. Устроенный стараниями Синодального миссионерского отдела, храм этот значится миссионерским станом священников из Белгородской епархии. Несколько достойных батюшек из южных краев были командированы в Почаевский храм, служили, совершали миссионерские объезды сел Анадырского района. А прихожане с периферии округа, неделями пургуя в аэропорту, имеют возможность встретиться друг с другом за богослужением, поделиться опытом и впечатлениями.
Не менее остро перед духовенством епархии стоит вопрос отсутствия братского общения. Большая часть священников с трудом переживает это лишение, которое хуже любых материальных затруднений. Труднодоступность районов исключает поездки друг к другу на приход для соборного служения и исповеди. Раз в год такую возможность дает епархиальное собрание в Анадыре, изредка иная служебная надобность может столкнуть друг с другом двух священников в столице округа. Однако не будет преувеличением назвать недостаток общения центральной проблемой служения на Чукотке.
Изолированность, непростые условия жизни, маленький замкнутый мир поселка и прихода обнажают душу как священника, так и прихожанина. Обостряют страсти, выявляют слабые и сильные стороны натуры. Здесь всё как на ладони, ничего не скроешь. Выпил лишнего – заметят, в гости не туда зашел – расскажут. Фальшь и неискренность отторгаются маленьким приходом в первую очередь. Потому на Чукотке служили и служат разные священники, но их всегда было немного и всегда объединяло одно – отсутствие корысти и искреннее желание послужить Богу. Без этих двух качеств просто не выживешь. Это не уберегало от ошибок, заблуждений и человеческих слабостей. Процент запрещенных и лишенных сана священнослужителей в епархии много выше среднего. Были среди них больные, были обольщенные, были просто слишком честные, но не было ни одного хапуги.Прихожане
Наряду с изолированностью и труднодоступностью есть и другая специфика в церковной жизни епархии. О коренных жителях скажем далее, сперва о русских, как здесь называют всех, кто не чукчи. В конце 80-х годов прошедшего столетия на Чукотке проживало около ста пятидесяти тысяч человек. Сейчас втрое меньше, пятьдесят четыре тысячи, что для большого города – микрорайон. Здесь же люди рассеяны по огромной территории. Из них мало северян во втором или третьем поколении, большинство приехало в тундру «за туманами» и «длинным» рублем. Оторвавшись от родителей и традиций, от дедушек и бабушек, поколение покорителей севера формировалось в новой жизни, далекой от подлинных ценностей, связывающих человека с местом. Теперь же, набив оскомину полярной романтикой, пережив разруху и разочарование 90-х, они ощущают себя в этом крае людьми временными, связывая все надежды с отъездом на «материк».
На Чукотке очень мало бабушек и вообще пенсионеров – опоры любого сельского прихода. Чукотские прихожане – это активно работающие женщины и мужчины от сорока до шестидесяти лет. Если человек вышел на пенсию, перестал работать, он уезжает. Мало в храмах студентов, так как в регионе нет своих вузов. Мало активной молодежи до тридцати лет. Появляется малейшая возможность устроить свою жизнь на «материке» – уезжают.
Каждые пять лет приходы обновляются наполовину, старые прихожане уезжают, приходят новые, но община не растет, традиции не передаются. Настоятелю сложно при такой текучке организовать хороший хор, да и любую храмовую службу. Походит два-три года человек в храм, спадет с него неофитский задор, научится читать и петь, становится верным помощником и добрым прихожанином, а после уезжает. И так через одного. При этом прихожане – лучшее, что есть на Чукотке, именно ради них стоит служить в этих местах. Надо только священнику привыкнуть, что их мало, они небогаты, живут по большей части помыслами нездешними и уходят при попытках сжать приход в кулак. Тут разумнее пытаться дать что-то прихожанам, рассчитывая только на себя и не ожидая ничего взамен. Подобная политика на чукотском приходе всегда себя оправдывала и воздавала в итоге сторицею.Миссионерская работа
Национальными селами в этих краях именуют места компактного проживания чукчей, которых на настоящий момент в округе порядка пятнадцати тысяч. Есть также три поселка эскимосов и несколько поселений ламутов и чуванцев. Большинство национальных сел находится на побережье, проживают в них от двухсот до тысячи жителей. Есть немного русских, чаще всего это милиционеры, врачи, учителя и работники коммунального хозяйства. Они обычно и проявляют интерес к приезду священника в их село. С чукчами сложнее, трудно сохранять оптимизм, описывая реальное положение дел.
Миссионерское служение между этими двумя группами населения весьма разнится. Коренному населению восточной Чукотки чужда православная культура. Русский человек, даже далекий от Церкви, чувствует подсознательное благоговение к церковнославянскому языку, ощущает сакральность традиционного богослужения, пускай и не понимая его. Для чукчи это просто непонятные слова, и он скорее испытает разочарование от «загадочных заклинаний», чем благоговение.
Богослужение в таких местах приходится совершать максимально просто и понятно. Молебны, акафисты... по возможности в русифицированных текстах. Беседы, проповеди, бесконечные чаепития. Поскольку в такие поездки редко получается брать псаломщика, а службы проводятся в необорудованных помещениях, Литургия больше напоминает мессу. Два стола, миссионерский антиминс, молитвы вслух, что не споешь, то прочитаешь. Молящиеся по мере сил подпевают «Господи, помилуй»!
В национальных селах крепки родовые связи и огромное значение играет роль авторитета. Собрать людей в общину получалось там, где к вере приходит кто-то из уважаемых людей поселка, способный увлечь за собой своих земляков. Тогда много легче прийти и простым сельчанам, не оглядываясь на общественное мнение окружающих. Самый отрадный пример православной общины в чукотской среде – село Энмелен, где скоро десять лет, как в обычной для Чукотки автономии существует приход «Споручница грешных».Оставаться собой
Национальный вопрос не последний для священника в его старании совершать служение среди коренного населения Чукотки. Одно из искушений – неправильно принять к действию апостольские слова «стать всем для всех, дабы спасти некоторых». Есть опасность увлечься экзотикой, предназначенной для заезжих гостей, и остаться в плену у «туристических стереотипов».
Священник не должен вливаться в национальную жизнь, пытаться стать своим. Есть национальную пищу, ходить на охоту, перенимать обычаи. Те местные, кто укоренен в своей традиции, – люди цельные и живут цельной жизнью. Не получится им дать ничего «чукотского», им это не нужно. Им нужна твоя вера, которая в таких местах больше всего нужна самому священнику. И обрести ее можно только в собственной традиции, в русском православии. Тогда будет чем делиться. Нести православие нужно в русской культурной оболочке. Если ее примут, она естественно «очукотиться» самими верующими, станет чукотским православием. Но только они могут сделать ее чукотским. Будешь пробовать сам, только потеряешься. А надо оставаться собой. Быть открытым, но в то же время твердо хранить свою «русскость». Вера должна быть простой, слова доступными, службы понятными, посты посильными и понятными. Но не нужно превращать храм в ярангу.
Правда жизни в том, что коренное население замучено безбожной и греховной жизнью, во многом предопределенной атеистическим прошлым, несколькими поколениями спившихся родителей и современной экономической ситуацией. Пасти оленей, охотиться на моржей хотят и могут единицы, остальные потерялись, перестали быть чукчами и не стали русскими. Мы не можем помочь им стать чукчами, но можем помочь им познакомиться с русским православием, стать ближе к русской культуре и традиции. Главным образом наша миссия направлена к таким потерянным душам, алчущим веры. А тем, кто укоренен в своей традиции, бережет и хранит свое язычество, чувствует себя в нем цельным и гармоничным человеком, пусть помогает Сам Господь! Это, как правило, лучшие люди поселка, пообщавшись с которыми хочется не проповедовать, а, пожелав Божиего благословения, предать их в руки Божии.Первый юбилей
Десять лет епархии – достойный повод поразмышлять о непростых судьбах Православной Церкви Чукотки. Да, первый архиерей епархии начал за здравие и кончил за упокой, и раны, нанесенные расколом, еще не зажили. Но Господь врачует, и время лечит. Да, люди продолжают уезжать с Севера, и приходы не растут так бурно, как раньше, но многие обрели веру именно тут, на краешке земли, и, уехав в иные края, Бог даст, сохранят и приумножат ее в своем сердце. Да, православные не так преуспели в миссионерстве среди коренного населения, как баптисты и пятидесятники, но и у нас есть отрадные примеры, есть опыт, на который можно опереться. Есть новый архиерей, за год решивший вопросы, с рождения епархии не решавшиеся, исполненный оптимизма и желания работать. Семнадцать общин, десять священников и пятьдесят четыре тысячи потенциальных прихожан, мелкой пылью рассеянных по территории одного из самых отдаленных уголков нашей необъятной родины. Только доберись.Священник Леонид Цапок,
фото Константина Дьячкова
* * *
СПРАВКА
Анадырская и Чукотская епархия
Образована 19 июля 2000 г. Кафедральный город – Анадырь (бывший пост Новомариинск). В епархии имеется единственное благочиние, пределы которого совпадают с границами епархии (благочинный – иерей Леонид Цапок). На территории епархии на 2010 г. действует 17 приходов, окормляемых восемью священниками. Кафедральный храм – собор Святой Живоначальной Троицы в г. Анадыре. С 31 марта 2009 г. правящим архиереем епархии является епископ Анадырский и Чукотский Никодим.
