ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
 		05-2001

ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ

       Предлагаем нашим читателям замечательную зарисовку протоиерея Бориса Писарева († 1981), в последние годы жизни несшего послушание настоятеля московского храма Пимена Великого, необыкновенно живо и ярко описавшего чудную особенность старой Москвы - колокольный звон.

Симфония колоколов

       Хороша старинная златоглавая Москва - сердце русской православной церковной жизни! Все сокровища русской церковной красоты: древние храмы, сами стены которых пропитаны молитвой многих поколений православных, дивное благолепие служб церковных, редкое собрание святынь - все это вместила в своих пределах старая Москва, и за это я горячо люблю ее, люблю как сын.
       Одним из проявлений русской церковной красоты является звон колокольный, который так мил, так дорог русской православной душе, а Москва была очень богата благозвучными колоколами. Все свое детство и юность я провел в Замоскворечье, где было очень много храмов, с колоколен которых звучали замечательные колокола.
       Для музыкального уха совершенно ясно, что каждый колокол имеет свою музыкальную окраску, свое индивидуальное, только ему присущее звучание. На меня каждый колокол производил особое впечатление, оставляя неизгладимый след в моей душе.
       Эти звуки я помню до сей поры и тотчас узнал бы их: вот мягкая густая октава семисотпудового колокола церкви Троицы в Вешняках, напоминавшая могучий, но мягкий голос архидиакона, я бы назвал его "колокол-Розов"; вот звук четырехсотпудового колокола церкви Воскресения в Кадашах - певучий, богатый обертонами лирический баритон, напоминавший мне голос старинного певца-бояна, поющего былины о русской старине, - не один звук, но целый аккорд звучал в этом колоколе.
       Вот колокол церкви Иоанна Предтечи, "что под Бором", у Чугунного моста, весом в 400 пудов, издававший таинственный, мистический, характерный звук, мягкий, бархатный, - таких колоколов больше не было в Москве. Вот благовестит светлым ясным тенором колокол церкви святого Марона, что в Бабьегородском переулке на Большой Якиманке, - он не особенно велик: 200 пудов весу, но в звуке его чувствуешь что-то ясное, весеннее, солнечное, как радостный день Троицы, и серебрится в воздухе этот светлый радостный звук.
       Вот благовестит мягкий теноровый колокол церкви Спаса Преображения, что в Наливках, - в этом колоколе слышится что-то ласковое, умиротворяющее, дышащее уютом московских переулков; вот приятный высокий баритон колокола Николы в Голутвине, звонко волнуясь, плывет над Москвой-рекой; вот могучий, как труба Архангела, густой бас семисотпудового колокола церкви Воскресения Словущего, что в Монетчиках, а рядом благовестит частыми ударами небольшой стопудовый колокол церкви Спаса на Болвановке, своим скромным старинным звуком напоминая кроткую речь старца.
       Вот веселый многоголосый трезвон церкви Николы в Пыжах, что на Большой Ордынке, несется со старинной шатровой колокольни старомосковского стиля XVII века (полиелейный 153-пудовый колокол этой церкви Промыслом Божиим сохранен и 7 февраля 1946 года водворен на пустовавшей колокольне Николо-Кузнецкой церкви, утешая своим благовестом верующих. В июне 1949 года этому колоколу будет 100 лет). И еще много-много звуков, которых не перечесть.
      
Колокольня храма Святителя и Чудотворца Николая в Пыжах

       Я особенно любил слушать перекличку колоколов редкими ударами, благовестящих к ранней обедне.
       Воскресенье весною 1922 года. Шесть часов утра, небо ясное, голубое, в воздухе утренняя свежесть... Идешь в церковь, а со всех сторон слышатся удары колоколов разных тонов и тембров: густые и низкие басы, звучные баритоны, звонкие и светлые тенора - все это звучит и зовет на молитву в Божии храмы, а на душе такая радость, такой мир, и каждый звук колокола ласково говорит верующему сердцу: "Сегодня праздник, сегодня день Божий, иди, иди, человек православный, под своды храмов Божиих, отдохни душой от житейских забот и обрящешь покой душе своей!" Не всем это понятно, но имеяй уши слышати - да слышит...
       В моей жизни было одно слуховое ощущение, которого я никогда не забуду. Великая Суббота 1921 года, 3 часа ночи... Я выхожу из дома вместе со священником Иоанном Никаноровичем Кесарийским, настоятелем церкви Спаса Преображения, что в Наливках. Я ночевал у отца Иоанна по его приглашению, чтобы не проспать утреню. Идем по Малой Полянке к своему храму, но что это звучит непрерывным хором в ночном воздухе? Тишь, ни один лист не шелохнется на деревьях, пахнет весной, и в этой тиши и тьме теплой весенней ночи поет могучий медный хор колоколов и зовет-зовет людей петь погребальные песни своему Спасителю. В ночной тишине слышны звуки самых далеких колоколен - вся Москва гудит: тут начинают благовестить, а там уже трезвонят, а вот слышится погребальный перезвон... Сколько колокольных звуков и суровых, и мягких, высоких и низких - и все это сливается в один непрерывный гул, в дивную сказочную симфонию.
       Лучше этой симфонии в жизни своей я никогда ничего не слыхал. Иногда и теперь во сне я слышу эти милые, таинственные звуки. Мы остановились с отцом Иоанном и в немом восторге слушали эту симфонию колоколов, но вот раздался благовест колокола нашего храма, и мы, перекрестившись, поспешили в свой храм совершать великосубботнюю службу.
       Благодарю Тебя, Господи, сподобившего нас слышать и понимать эту церковную красоту!

Священник Борис ПИСАРЕВ

27 декабря 1948 года