 |
ЖУРНАЛ МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ
| 06-2007 |
ПРОПОВЕДЬ
Слово о кресте пастырского служения
Братие! Слово бо крестное погибающим убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть (1 Кор. 1, 18).
Между различными предметами благоговейного чествования Святой Церкви святой крест особенно много говорит нашему сердцу – мы в нем видим не только напоминание о давно прошедшем, но и указание для личной жизни каждого из нас. Поклоняясь Животворящему древу, воспевая страсти Распятого на нем, мы должны помнить, что и нам не чужд крестный подвиг, что каждый христианин, уповающий на спасение, должен сраспинаться Христу, сообразуясь смерти Его (см.: Флп. 3, 10; Гал. 2, 19).
Кто не желает погрязнуть в мутной тине низких страстей, кого разум влечет на иной, высший путь жизни, кто не может относиться к делу искупления и освящения человечества, как холодный посторонний зритель, лишь покивающий главою своею пред голгофской картиной, кто хочет идти во след Христу, тот да отвержется себе и возьмет крест свой и последует Ему (см.: Мф. 16, 24; Мк. 8, 34; Лк. 9, 23).
Да, братья, для христианина земная жизнь не есть путь к удовлетворению своих мелочных прихотей, она не есть, как у язычников, постоянный самообман с забвением смерти, – нет, она есть подвиг; радости ее не в прелестях мира сего, но в том, чтобы идти за возлюбленным Господом Иисусом. Аще кто Мне служит, Мне да последствует, и идеже есмь Аз, ту и слуга мой будет (Ин. 12, 26). Пути следования Христу различны по своим внешним определениям, но все они сводятся к одному – к повиновению по чистой совести Божественному закону при постоянном препобеждении себялюбивых, своекорыстных желаний.
Закон этот, согласно учению Священного Писания, сам по себе не чужд существу человеческому, он написан на скрижалях его сердца (см.: 2 Кор. 3, 3). Поэтому каждому важнейшему правилу христианской жизни отчасти соответствует то или другое естественное стремление души, хотя бы оно само по себе, вне веры и благодати неспособно было осуществить своей великой задачи. Так и указанному главнейшему долгу христианина, долгу полнейшего самоотвержения и повиновения во всем просвещенной Евангелием совести можно найти в сердце человеческом нечто соответствующее, а именно в сердце молодом, не испорченном еще житейскими мелочами и борьбой из-за куска хлеба.
Я хочу указать на тот юношеский идеализм и энтузиазм, который, при всем различии его в различных характерах, заключается обыкновенно в заоблачных мечтаниях о великих подвигах, в стремлении к полному самоотвержению во имя великой идеи. Конечно, этот идеализм, эти мечтания весьма неопределенны и нетверды, а потому те из пожилых людей, которые, навсегда покинув их, затем насмехаются над юношами-мечтателями, всегда будут иметь к тому основания. Конечно, прибавим, мало кто из юношей и во время своего увлечения идеей действительно проводит ее в жизнь, еще меньше найдете таких, которые оставались бы ей верны по выходе из школы на службу, но все же это идеальное настроение заслуживает большего внимания, чем ему обыкновенно уделяется.
Обратимся ли к истории: большинство мировых великих подвигов явились не как логические выводы из каких-либо отвлеченных соображений, но были заветной мечтой своих виновников от лет их юности. Почти все, например, завоеватели, политики, художники, поэты, философы, наконец, даже праведники, аскеты от юных годов со всею свойственною возрасту пылкостью предавались тому, чем прославились впоследствии.
Возьмем ли быт обыкновенных смертных: что служит предметом постоянных, согревающих сердце воспоминаний для стариков, как не школьные годы? Какие отношения самые дружественные, как не отношения бывших товарищей, единомышленников? Да и чем бы красилась жизнь обычных, скромных тружеников, как не теми несколькими годами, которые прожиты были в школе на высших вопросах? Стало быть, этот юношеский идеализм, это безотчетное стремление к чему-то высшему не есть ошибка возраста, а естественное проявление богосозданной природы человеческой, естественное указание на ее высшее назначение, чем ежедневные будничные потребности.
И вот, горячему воображению юноши представляется множество путей жизни. Вот его манит прежде всего сила: он любуется на сильных знанием и наукой, на сильных богатством или славой, на сильных красотой или остроумием. Привлекает его к себе и высшее стремление чести – желание самоотверженных гражданских подвигов: он представляет себя политическим благодетелем человечества, врачом, учителем, правителем. Картина за картиной расстилаются перед его сознанием, он колеблется в выборе между различными, одинаково высокими и одинаково лестными представлениями – как вдруг взор его пал на Крест и висящего на нем в предсмертных муках Богочеловека. «Отвергнись себя, – слышит он – и следуй за Мною». Слышите ли сей голос в своей совести, слышите ли вы, искупленные этою великою жертвою от вечной смерти, от вечной слепоты духовной?
Увы, немногие слышат его, немногие из немногих повинуются сему гласу. Знать евангельскую историю не значит еще сознавать ее; ведь знали ее и видели глазами своими и те, которые равнодушно покивали главами перед Голгофой и прошли мимо, точно так же не уделив ей внимания, как, к сожалению, многие нынешние путники жизни. Но что естественно для тех из них, которых воспитание шло лишь около церковной жизни, то есть для людей светских, то невозможно для вас, слушателей Духовной школы. Куда направлены ваши пути жизни? Где находится лелеемый каждым из вас идеал? Пусть размыслит об этом каждый. Вот ты стоишь перед Крестом Богочеловека, вот Он зовет тебя взять крест свой... Пройти Его невниманием ты не можешь, ты можешь или взять крест, облегчить эту тяжкую ношу, как Симон Киринейский, или... или поругаться Распятому, как Анна и Каиафа!
Да, други, это не преувеличение, не риторический прием, но самое существо дела. Воспитываемые на Божественном учении Спасителя, имея всегда перед духовными очами Его Искупительную Жертву, вы не должны отделять своего идеала от Его Лица. Мы сказали, что крест Христов состоит в неуклонном следовании Его воле, а по внешним способам осуществления оно различно: какой же путь служения Господу предложить вам, братие!
Чтобы уже ничто не удержало нас от него, рассмотрим этот вопрос чрез исследование свойственного юным сердцам естественного стремления самоотверженно служить ближним, посвятить себя на благо человечества. В чем, спросим, это благо? Мы довольно знаем случаев самоубийств людей богатых и ученых, славных и знатных: стало быть, благо не в науке, не в богатстве, не в славе, а во внутреннем довольстве, в богатстве духовном.
Да, братие, не хлеба и не обстановки требуют от нас люди, они требуют хлеба духовного, или христианского просвещения, столь чуждого даже образованному русскому обществу, а тем более далекого от простого народа. Утвердите же мысль на том, что только вы, имеющие получить знание Божественного закона, только вы явитесь обладателями того всеисцеляющего лекарства, которое одно может бороться с разъедающею мир болезнью нравственного зла, лежащего в основании зол физических. Вот ваш жребий, ваш крест, слушатели! Быть благовестителями Христовой любви в мире, в частности в этом крае, где истинно православные понятия только начинают прививаться к народной жизни, после тяжкого рабства прошлых веков. Вот куда должна быть направлена цель вашей жизни, идеал вашей юности. Не слава, не богатство, не чувственность, не искусство, нет, а несение креста Господня, несение Его подвига есть ваша задача.
Представляя вам познание Своего закона, Господь тем самым уже призывает вас быть Его проповедниками для всех сих нищих духом, Он тем самым, говорю, уже помазал вас благовествовать нищим и послал вас исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и слепым прозрение, отпустить измученных на свободу и проповедовать лето Господне благоприятно (Ис. 61, 1–2). Примете ли вы сей крест пастырства и учительства, крест Христов? Или отречетесь от Него, как Иуда? Или останетесь равнодушными зрителями Его распинания вновь через мирские беззакония?
Помните, однако, что кто, имея в руках хлеб, допускает брата своего умирать с голоду пред собою, тот есть убийца, а кто, имея слово жизни, нерадит об умирающих духовно, тот есть убийца духовный, тот не жди милосердия; он есть лжец, если говорить о долге и чести, об идеалах и высших задачах жизни! Да, изучение Божественного Откровения полагает неизбежное обязательство благовестить, обязательство пастырства и учительства или вообще такого или иного служения Богу.
Горе мне, аще не благовествую (1 Кор. 9, 16), должен думать каждый из вас. Иначе, если отречешься от служения Богу, если будешь жить ради собственной корысти, то ты повинен будешь во всем мировом зле – от крове Авеля даже до крове Захарии (Лк. 11, 51), от невинной крови Господа Иисуса до ныне проливаемой крови людей, живущих без ведения Божественного закона, до всякой напрасной обиды, всякой слезы вдовы и сироты, до всего того, с чем следует бороться воину Христову. Подумайте о сем, братья! Подумайте здесь пред Крестом Господним – ведь это не слова, а сущность жизни! Если прежде оно не приходило на мысль всегда, то знайте, что обычный рассеянный человек живет в постоянном самообмане, ибо он менее всего думает о том, что всего несомненнее, то есть о смерти.
Но если столь многое должно отвращать нас от искушения покинуть Христов подвиг, то еще более оснований мы имеем, чтобы дерзновенно следовать за Христом. Здесь прежде всего, и только здесь, найдет свое жизненное осуществление высокий идеал юности – идеал служения добру. Не туманные мысли об общечеловеческом благе, не фантазии различных политиков будут лежать в основе вашей деятельности, как это бывает у всех прочих народников, строящих здание не о Христе, – нет, вы твердо будете знать, что вы должны делать, для чего именно и что имеете достигнуть.
При всех неудачах, при всякой беде от мира и диавола, вы не впадете в уныние – вы будете знать, что не воздремлет храняй тя Господь (см.: Пс. 120, 3), что влас главы вашея не погибнет (Лк. 21, 18) без Его воли. Вы будете иметь ободряющее начало в мысли о церковном союзе, о том, что не стихии мира сего управляют судьбами того дела, которому вы служите, но Сам Святой Дух проникает и освящает силою Своей благодати все, что делается вами по указанию закона Господня.
А что всего важнее, вы всегда будете иметь источник нравственных сил для осуществления желаемого, иметь, стало быть, то, чего лишены все прочие исходящие на путь жизни идеалисты, почему и падают они так скоро под тяжестью искушений. Если вы останетесь верны Христову учению, то ваши идеалы служения меньшей братии окажутся не фантазией молодых лет, над которыми смеются опытные люди, нет, они будут всегда с вами не в уме только, но и на самом деле.
Тогда вам нечего будет вспоминать дни школы как единственную светлую полоску в серенькой жизни, тогда сами вы будете светом миру и солью земли (см.: Мф. 5, 13–14). Раз вы возьмете со смирением и молитвой крест Христов, раз будете побеждать им свое себялюбие, и вам сторицей будет воздано не только в будущем веке, но и в настоящей жизни, не в смысле, конечно, внешнего благополучия, но в смысле духовных утешений, превышающих всякое внешнее счастье. Нет радости выше той, чтобы давать другим жизнь духовную. Эта-то радость делает тяжкий крест игом благим и бременем легким (см.: Мф. 11, 30). Тогда, при таком преуспеянии в пастырстве, он будет не тяжелою ношею, но знаменем победы, венцом великого подвига.
Имейте, однако, в виду, братья, что подобное духовное удовлетворение дается не сразу, а по мере воспитания в себе любви к людям, по мере того, как вы потеряете жалость о понесенных лишениях и скорбях. Поэтому, братья, одно разумение Божественного закона еще недостаточно, чтобы с успехом исполнять служение любви Христовой. Приготовляясь к нему чрез изучение Откровения, мы должны с юных, с отроческих лет заботиться о том, чтобы самих себя сделать достойными носителями этих знаний, иначе, проповедуя их миру, ты сам останешься холодным кимвалом и проповедь твоя, не возгреваемая любовью, не будет ложиться на сердце слушателей.
Как же готовиться к этому? А посредством проведения в свою школьную жизнь изучаемых заповедей Христовых. Пусть иные ученики светские думают об одних забавах, пусть те юноши предаются влечению сердец своих и видению очей своих (см.: Еккл. 11, 9) – вы же не тако, вы должны всегда иметь пред собою мысль о том, что за каждый проведенный день и час вы ответственны не только пред Богом и совестью, но и пред теми, кому суждено быть вашею паствою, вашими учениками.
Каждая злая мысль, каждое похотливое мечтание, пренебреженное дело – все это отражается в жизни ослаблением воли, притуплением чувства, все это нанесет ущерб характеру будущего пастыря, а следовательно, и духовному преспеянию паствы. Может быть, если иной пастырь, например, не проникается состраданием к осиротевшему ребенку настолько, чтобы найти ему слово утешения, то потому, что когда-то в юности он сам не любил останавливать мысль на человеческих страданиях, а вечно искал веселых развлечений. Теперь он бы и сознавал, что поступал тогда неразумно, но что делать? Прошлого не воротишь, сердце очерствело, и приходится лишь сокрушаться о том, что было так близко, возможно и утрачено так безвозвратно. Чтобы избежать подобного состояния, мы должны всегда иметь в уме и в совести мысль о нравственном совершенстве и молитву о помощи Божией.
Быть может, братья, такая жизнь покажется вам скучною, жестокою, тяжелым добровольным заключением, но что великое достигается без труда? Если желаешь верить своим высоким идеальным стремлениям, если ты не согласен видеть в них лишь игру молодой крови, если ты не намерен посвятить себя на служение маммоне, но стремишься к Горнему, то от лет отроческих покинь стихийное, бессознательное прозябание, не подчиняйся всякому случайному впечатлению извне. Вот вы живете вместе – что вам препятствует поддерживать друг друга во всем добром, созидать свою дружбу не в мальчишеских шалостях, не в общем разгуле, не в вине, не в водке, как это бывает в кружках светской молодежи, но на началах идеальных, на единстве общих стремлений, на взаимном одушевлении великою идеей предстоящего пастырского служения? Тогда поистине вы будете собраны в этих священных стенах во имя Христово и Христос будет посреди вас.
Да, други, вы призваны к великому апостольскому делу – Блюдите, убо, како опасно ходите, не якоже не мудры, но якоже премудры (Еф. 5, 15), но разумевайте, что есть воля Божия (Еф. 5, 17). Бог и правда Божия – не в шуме, не в вихре, не в огне, но во гласе хлада тонка (3 Цар. 19, 12), поэтому и великое дело нравственного воспитания человечества совершается не кровавыми войнами, не культурными открытиями, нет, оно выносится на согбенных плечах скромных служителей слова Божия, в частности твердыня нашей отечественной Церкви, историческая сила нашего народа опирается не на крепости или университеты, но на алтари Божии с предстоящими им тружениками-пастырями.
Каждый смиренный сельский священник совершает немалое дело: от него зависит созидать или расшатывать основы церковной народной жизни. Поэтому тот семинарист, который когда-то мечтал о мировых подвигах, а попал на эту скромную деятельность в глухую деревню, может смело сказать, что он осущест -вляет свои мечты, если только ходит достойно своего звания. А чтобы ходить достойно его, надо теперь, пока вы молоды и чисты душой, пока гнусное сладострастие и корыстолюбие еще не овладели вами, теперь, пока вы свободны от житейских дрязг и нужд, возгревать огонь священной ревности в своем сердце, усердно занимаясь науками и нравственною жизнью. Внимайте сему делу, возлюбленные братия, внимайте, пока не поздно. Ходите, дондеже свет имате, да тьма вас не имет, и ходяй во тьме не весть, камо идет. Дондеже свет имате, веруйте во свет, да сынове света будете (Ин. 12, 35–36). Не отлагайте дела нравственного самовоспитания: из этого святого храма выходите с животворящим крестом в своих сердцах и побеждайте им искушения мира. Побеждающего, – говорит Спаситель, – сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон (Откр. 3, 12). Аминь.Иеромонах АНТОНИЙ (Храповицкий),
преподаватель Холмской Духовной семинарии
1886 год
